Психология убийства

Сам Л. Толстой говорит устами Позднышева, Л. Толстой, которого мучило чувство вины и в аспекте общения с женщинами. Это отчетливо вытекает из "Послесловия к "Крейцеровой сонате", отсюда призыв писателя даже к супругам заменить плотскую любовь "чистыми отношениями сестры и брата". Его вообще всегда мучило чувство вины, и это во многом определяло его размышления и сомнения, мощно стимулировало его поступки, особенно во второй половине жизни, в том числе последний трагический уход из дома. Чувство вины по отношению к женщинам совсем необязательно должно было появиться в результате донжуанского поведения самого Л. Толстого, даже если оно имело место. Вина могла бессознательно ощущаться им как следствие грехов всех мужчин перед всеми женщинами, но персонифицированных в нем самом. Если чувство вины это не только то, что пережито конкретным человеком, пусть и в далеком детстве, но и всем человечеством и сохранилось в архаичных слоях психики, почему не предположить, что такой механизм мог действовать и в данном случае.

В ситуации с Позднышевым, как и в других аналогичных историях, не имеет значения, обоснованы ли, жизненны ли те ценности, которые данный персонаж определил для себя как исключительно важные. Главное, чтобы они представлялись ему таковыми. Непонятно, конечно, почему у Позднышева сформировался запрет на сексуальную жизнь. Вполне можно предположить, что связанное с ней чувство вины у Позднышева есть следствие эдиповой ситуации, выражаясь в терминах 3. Фрейда и Г. Маркузе.

Некоторые психиатры, в частности Ю. Л. Метелица, обратили внимание на то, что некоторые люди становятся жертвами насилия потому, что они оказались беспомощными, неспособными произвольно осуществить какие-то защитные действия в опасной для них ситуации. Иными словами, они проявляют жизненное бессилие, что часто бывает следствием мазохизма. Как точно подметил Э. Фромм, мазохист нуждается в "дополнении" себя другим существом, он ищет симбиотические взаимоотношения, в частности с садистом или с лицом с "просто" доминантным или авторитарным характером. Происходит это потому, что мазохист недостаточен для самого себя, но то же самое можно сказать и о садисте. Поэтому поиск тем или другим "партнера" вполне естествен.

У истоков пассивности лежит чувство вины, которое вызывается не каким-либо поступком, действительно совершенным человеком, а бессознательными деструктивными влечениями. Чувство вины может, с одной стороны, вести к бессознательному стремлению быть наказанным и совершению субъектом таких действий, которые влекут за собой наказание. В развитии ребенка бывают опасные ситуации, характеризующиеся тем, что проявляются желания удовлетворить свои инстинктивные влечения, которые воспринимаются как нарушение запретов. Это приводит к тому, что подобные ситуации запечатлеваются как такие, которые связаны с наказанием, исходящим от других людей или впоследствии со стороны сверх-Я. Создание опасных ситуаций, таким образом, приводит к повышенной уязвимости человека, повышает его виктимность. Ребенок бессознательно провоцирует наказание своим поведением, хотя может избежать его, воздерживаясь от удовлетворения предосудительных инстинктивных потребностей. Наказание ведет к прощению, в результате которого субъект, испытывая чувство собственного ничтожества, морально слабеет, преисполняется ненавистью и презрением к самому себе, а значит, становится готовым к совершению поступков, влекущих за собой наказание, и, таким образом, порочный круг нарастающей пассивности субъекта замыкается.

Со времен 3. Фрейда вина в психоанализе в основном понимается как иррациональная и бессознательная управляющая сила. Концепция бессознательной вины сама по себе стремится отвлечь внимание от вины как от психического состояния, актуально переживаемого человеком и связанного с конкретными ситуациями и его действиями. Поскольку психическая жизнь индивида даже в детстве неотделима от социальной, это дает возможность предположить, что стыд и вина — ранние универсальные аффективные состояния, функция которых — поддерживать и восстанавливать последующие аффективные связи.

Как и при переживаниях тревожности и вины, переживания стыда создают свою защитную стратегию, основное место в которой — стремление избежать "стыдных" положений, т.е. таких, в которых могут проявиться субъективные особенности, вызывающие у индивида стыд. Когда стыд интериоризируется, прочно усваивается, чувство стыда, как и чувство вины, может актуализироваться без внешних провокаций, по твоим внутриличностным закономерностям. Стыд выявляет крайнюю уязвимость лица по поводу тех своих черт, которые необходимо скрывать, стыдясь их, либо в связи с тем, что появились влечения, мысли или потребности, даже действия, которых нужно стыдиться. Вот почему убийцами могут стать как из чувства вины, так и из чувства стыда за свои какие-то очень психотравмирующие недостатки.