Психология убийства

Можно отметить и постепенное нарастание агрессивности у многих преступников: вначале совершаются мелкие хулиганские действия, наносятся оскорбления, побои, легкие телесные повреждения и только затем — убийство; возможен и другой путь: хулиганство — грабежи разбои — убийство. Но ни в коем случае не следует утверждать, что убийствам всегда предшествуют менее опасные преступления и мелкие правонарушения, поскольку нередко убивают те лица, которые ранее не допускали никаких аморальных поступков. К числу таких убийц относятся, например, те, которые убили из ревности или мести в состоянии сильного душевного волнения. Но то, что благополучные в прошлом люди насильственно лишают кого-то жизни, ни в коем случае не говорит о том, что это лишь случайность в их жизни. Любой поступок, насильственно-смертельный в том числе, есть порождение внутренних сил и конфликтов данной личности, он, этот поступок, субъективно логичен и целесообразен для нее.

Данное деяние — убийство — совершено данным человеком, а не другим, и деяние таково, каково оно есть, но не какое-нибудь иное, во всем этом нельзя не усмотреть закономерность, присущую именно интересующему нас лицу. Те, в жизни которых раньше не имели места правонарушения, могут совершить преступление, поражающее своей жестокостью, однако это не значит, что оно случайно. Раскольников, зарубивший старуху-процентщицу и ее сестру, принадлежит к числу упомянутых людей, и Ф. М. Достоевский со всей исчерпывающей полнотой показывает, насколько это было психологически и этически понятно у данного персонажа.

Умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах — лишь один из видов, предусмотренных отечественным уголовным законом. Другие разновидности этого преступления, по мысли законодателя, представляют меньшую общественную опасность, и такое предположение следует поддержать. Действительно, ни одно из обстоятельств, отнесенных к числу отягчающих, нельзя расценить иначе. Но оказывается, что как раз наиболее опасные убийства и совершаются чаще всего, т.е. человечество в основном придерживается именно такого, а не иного уровня смертельного насилия. Следовательно, в обществе и человеке должны быть силы, порождающие главным образом наиболее опасные виды убийств, т.е. должны быть люди, способные их совершить. Увы, отдельные личности вполне оправдывают подобные ожидания.

А. Бергсон писал, что, хотя инстинкт войны существует сам по себе, он тем не менее цепляется за рациональным мотивы. Почти то же самое можно сказать и об убийствах, которые, образно говоря, чрезвычайно близко стоят к войне и во многом сливаются с ней. Можно со значительной степенью уверенности предполагать существование инстинкта убийства, находящего свое проявление и в войнах, и этот инстинкт тоже пытается создать рациональные мотивы, видимо, для своей защиты, но такие попытки чаще всего бесплодны. Нельзя рационализировать то, что имеет длиннейшую и сложнейшую филогенетическую и онтогенетическую историю и что отталкивается самим сознанием. Но это можно понять и объяснить, выявить силы, толкающие на уничтожение, попытаться решить проблемы, которые ранее совсем не привлекали внимания. В их числе следующая.

Убийцы чаще всего действуют в одиночку: около 90% от всех убийств, если, конечно, не включать сюда убийства на войне и убийства, связанные с войной или иными вооруженными конфликтами, например, истребление мирных жителей, а также уничтожение людей в концлагерях. Совершение преступления в одиночку больше всего характерно как раз для убийц, ни одна другая категория преступников не действует так. Группы преступников, сорганизовавшиеся для убийств или нанесения тяжких телесных повреждений, встречаются чрезвычайно редко; если они образуются, то после совершения одного из таких преступлений распадаются. В большинстве случаев антиобщественные группы, члены которых совершили убийства, при своем формировании не преследовали цель лишить кого-либо жизни, а складывались на социально дефектной основе при совместном проведении досуга с выраженной тенденцией к пьянству, наркотизму, азартным играм, хулиганству, разврату... Убийство выступает непредвиденным итогом анархической разнузданности подобных малых неформальных групп.

Еще одну группу убийств — так называемых заказных — иногда, но далеко не всегда совершают группы преступников, в ряде случаев это наемные убийцы. Однако в целом заказные убийства составляют ничтожную долю среди всех убийств.

Почему убийства чаще, чем любые другие преступления, совершаются в одиночку? Ответ надо искать в содержании самого деяния, в его исключительно интимном характере, который заключается во встрече убийцы со смертью. То, что в данном случае смерть чужая, не играет, по-видимому, решающей роли, учитывая всеобщую значимость этого фактора, хотя преступник может и не осознавать его глобальности, а сознание иногда может не принимать, даже отвергать факт лишения другого жизни. Если каждый умирает в одиночку, то и дверь "туда", хотя бы и не для себя, тоже открывает один.