Психология в кино: Создание героев и историй

Таким образом, главным конфликтом послевоенной эпохи как на уровне отдельного человека, так и на семейном, социальном и политическом уровнях стал конфликт между индивидуальными потребностями и системой.

Потребность в независимости + сепарационная агрессия = бунту личности против системы

Эта тенденция прослеживается в кинематографе разных стран.

В британском кино выразителями нарциссического бунта выступили «Рассерженные молодые люди» – группа критически настроенных литераторов и кинематографистов. Главный режиссер этой группировки – Тони Ричардсон. Его фильм «Оглянись во гневе» (1959) ознаменовал зарождение британской новой волны – направления в кинематографе, обличающего высшие классы, государство и церковь. Бунт героя против действительности – главная тема в творчестве «Рассерженных молодых людей», раскрытая в фильмах «Вкус меда» и «Одиночество бегуна на длинную дистанцию» Тони Ричардсона, «Путь наверх» Джека Клейтона, «Такова спортивная жизнь» Линдсея Андерсона и др.

Французская новая волна не только бунтовала против старых приемов кино, но и создала новый тип героя, попирающего социальные нормы ради собственной самореализации. Ценность индивидуального бытия человека отразила мировую тенденцию нарциссизма, которая стала доминирующей в послевоенную эпоху.

Как уже было упомянуто, процесс индивидуальной самореализации человека через фазы бунта и нарциссизма приводит общество к состоянию спутанности. Эта спутанность является симптомом перехода от нарциссического к пограничному обществу.

Так, 1970-е завершают эпоху общества нарциссизма и несут в себе черты следующего этапа.

Бунт против системы в крайней своей степени выливается в насилие, разрушение, распад, символизирующий деструкцию традиций и ценностей старого (родительского) общества. Нарциссическое «я сам по себе» трансформируется в пограничное «я против всех» (или «все против меня»).

Манифестом бунта через насилие стал фильм «Бонни и Клайд» (1967), который положил начало эпохе Нового Голливуда и ознаменовал возникновение контркультуры в Америке. Об этом фильме говорили, что он «празднует циничную жесткую человеческую независимость».

Бунт через кровь и насилие – ведущая тема многих культовых фильмов Нового Голливуда. И если некоторые фильмы начала 1970-х еще рассказывают нам скорее нарциссические истории, то уже «Таксист» Мартина Скорсезе (1976) воплощает собой пограничный мир (подробнее о пограничном герое см. главу 7).

Смена эпох объясняется в том числе тем, что дети, рожденные в нарциссическом обществе и воспитанные на его ценностях, несут нарциссический вектор в следующую эпоху, воспитывая собственных детей. Дети нарциссической эпохи под влиянием ценностей своих родителей обретают собственные психопатологии и создают свое кино.

3.2.3. 1970–1990-е гг.: эпоха технологического (пограничного) общества

1970–1990-е гг. Умберто Галимберти (Galimberti, 1999) назвал «технологическим обществом». Это период нового витка научно-технической революции и экономического бума, время машин и технологий. Возвышение машины до уровня божества дает западному человеку иллюзию всемогущества и контроля над эмоциями.

В таком обществе эмоции не важны, чувства заблокированы, производительность – превыше всего. Жертвой этих ценностей становятся семейные привязанности и отношения, если они плохо влияют на эффективность труда. Человек большую часть своего времени проводит вне семьи, почти целиком посвящая жизнь работе.

В семье же дети предоставлены сами себе, они растут и воспитываются самостоятельно. Родители для них – обожествленные профессионалы, нарциссические машины, идеал успеха и работоспособности. При этом интимности и близости между членами семьи нет.

Родители транслируют детям необходимость быть успешными и не поддерживают их право на ошибки на пути взросления. У ребенка, рожденного и воспитываемого в нарциссическую эпоху, возникает расщепление: с одной стороны, он должен достичь непомерной планки идеала, божества, чтобы быть ближе к родителю, с другой – он не получил достаточной поддержки своих потребностей и желаний на пути поиска того, кем бы он хотел стать.

Такие дети выросли с иллюзией своей исключительности, с одной стороны, и с ощущением себя самозванцами – с другой. Это расщепление рождает спутанность, неясные границы, амбивалентность, неспособность сепарироваться, чтобы найти себя (Spagnuolo Lobb, 2013). Это поколение уже не знает, каковы его ценности. В нарциссическом обществе было намного больше ясности и четких границ – главной ценностью было пройти собственный, индивидуальный путь самореализации.

Маргерита Спаниоло Лобб в своей статье «Пограничный опыт: рана границы»[12] пишет: