Психология влечений человека

Можно назвать также другой вид защитного мотива, когда программа логически не противоречит цели, но в то же время связана с ней только частично. В качестве примера приведем упомянутого в предыдущем разделе Г, Й. Анализируя его мотив, мы должны согласиться с тем, что включение в программу деятельности контроля за распоряжениями начальства в известной мере обосно­ванно, то есть ведет к цели, которая для Г. Й. заключа­лась, как он утверждает, в заботе о благополучии учреж­дения. Эта цель, казалось бы, оправдывает выступления на собраниях, сочинение петиций, агитацию коллектива, обращение к вышестоящему начальству. Программа Г. Й. не содержит якобы ничего другого. Однако Г. Й., как ад­министратор с многолетним стажем, должен был знать, что одно только мелочное «контролирование» начальст­ва, раздувание пустяков никогда не приведут к постав­ленной им цели. Тем более что Г. Й. не вносил никаких позитивных предложений, которые могли бы противосто­ять начинаниям новой администрации. Это была критика ради критики.

Таким образом, в мотиве этого вида цель, строго говоря, логически не противоречит программе, но обосно­вывает ее лишь частично. Следует заметить, что я не имею в виду ошибок, то есть ошибочно установленной программы, которая при первой возможности будет пере­смотрена. Речь идет о таком мотиве, содержание кото­рого не подвергается изменениям, несмотря на то, что практика иногда ощутимо показывает его нереальность. Этот тип защитного мотива особенно выразителен у су­тяг, нарушение приспособления которых имеет реактив­ное происхождение.

Например Б. Л., адвокат на пенсии, постоянно затевает слож­ные судебные процессы о возвращении ему взятых много лет назад 150 злотых. Целью, к которой применена его программа, является «торжество справедливости». Не подлежит сомнению, что если нанесен ущерб, следует его возместить, необходимо бо­роться с несправедливостью. Но в данном случае программа ока­залась в явной диспропорции с экономической стоимостью, кото­рую можно получить в случае успешной реализации программы. Не имеет смысла так рьяно затевать дела с целью возвращения 150 злотых. Мы, однако, видим, с каким удовлетворением Е. Л. пишет все новые заявления, как охотно, с излишними подробно­стями рассказывает о своих боях. Е. Л., во всяком случае, не про­изводит впечатления пострадавшего старика. Он полон энергии, часами просиживает в здании суда, присутствует на слушании многих дел, любит давать советы ожидающим свидетелям. Ана­лиз его биографии, психологические беседы в достаточной степени убеждают нас в том, что его мотив висит защитный харак­тер. Как бедна, бессодержательна была бы жизнь этого пенсионе­ра, если бы он вдруг выиграл свое дело!

Значит ли это, что в каждом таком случае мы имеем дело с защитными мотивами? Конечно, нет. Как уже го­ворилось, о защитном мотиве может идти речь только тогда, когда личность в ходе реализации своей цели не в состоянии из-за невротических нарушений произвести реалистический анализ программы действия и установ­ленной цели. В случаях когда в основе сутяжничества можно вскрыть первичные по отношению к действию психические нарушения, мы уже имеем дело не с защит­ным мотивом, но с мотивом патологическим, связанным с бредом преследования или со слабоумием, «структур­но» делающим невозможным правильное отношение к своей программе действия.

Указанные выше два критерия защитного мотива от­носятся к содержанию самого мотива. Как, однако, пока­зывает опыт, наиболее надежный показатель дает анализ хода реализации программы, заключающейся в мотиве. Деятельность человека, направляемую защитным моти­вом, характеризует негибкость, выливающаяся в полную неспособность делать выводы из практики и, как прави­ло, все большее расхождение между целью и программой действия.