Психология влечений человека

Научный сотрудник 3. после защиты диссертации пережил продолжительный психический кризис. Этот способный специа­лист с большим профессиональным авторитетом «потерял себя» и утратил вкус к работе. Анализ биографии показал, что 3. вырос в маленьком городке в простой семье школьного сторожа. Проис­хождение определило его социальную роль в .школе. Когда това­рищи шли домой, он подметал классы. Во время большой пере­мены он бегал с письмами на почту. Преподаватели относились к нему, возможно, более благожелательно, чем к его одноклас­сникам, но в то же время и с меньшим вниманием. С ним не считались. Ученики не любили его отца и не дарили мальчика доверием, часто давая ему (почувствовать, что считают его ниже себя, даже когда сами происходили из среды городской бедноты. Однажды 3. был свидетелем визита в школу группы научных ра­ботников, которые в течение нескольких дней проводили здесь свои исследования. Он мог близко присмотреться к их работе, и ему импонировал авторитет, которым они пользовались у окру­жающих. С тех пор сын сторожа, до этого считавший учебу не­приятной обязанностью, бросился в битву за свое общественное положение, основой которого он считал научную карьеру. Он стал зубрилой, различие между ним и его сверстниками углубилось, но это ему не мешало. Он жил мечтами о будущем. Линия его жизни стала для него прямым путем, без всяких отклонении и колебаний. Он без труда отказывался от всего, что могло бы уве­сти его с намеченного пути. После получения диплома появились первые предостерегающие признаки. Пока он не приступил к дис­сертационной работе, он (пережил острый период разочарования, но вскоре открывающаяся перед ним перспектива новой работы, трудности, которые он встречал, полностью поглотили его. Один из пожилых профессоров, поздравляя с успехом молодого доцен­та, сказал ему, очевидно, в шутку: «Теперь вы уже до конца жизни можете ничего не делать». 3. говорит, что эти слова «со­вершенно подавили его». Он стал утверждать, что теперь ему уже нечего делать, что это был последний этап, когда нужны были его усилия и способности. Начал роптать, сожалея, что, собственно, не пользовался жизнью и то, что он делал, вообще говоря, не имело смысла. Жаловался на «провалы памяти» и «абулию». Следует отметить, что основой невроза, который в этом случае возник, несомненно было продолжительное переутомление, но одновременно он носил экзистенциальный характер. Об этом свидетельствует быстрое выздоровление после проведения психо­терапии, основанной на предположении, что подвергаемое лече­нию расстройство имеет именно такие исходные моменты.