Психология войны

Был составлен план: разбить отряд в 100 человек на три группы, нападать одновременно с трех сторон по 30 человек. Собрал бойцов и командиров, растолковал задачу, пожелал удачи, и 16 октября они выступили. 16 же октября подошли к Максимово, сосредоточились там, провели разведку, снова уточнили боевую обстановку. В эту ночь здесь было до полка пехоты и　мотопехоты немцев. Сообщили мне об этом по радио, я приказал отставить операцию, потому что одному идти против многих неразумно. Назавтра мне докладывают, что в деревне около 300 человек.　

18 октября 1941 года ровно в 2 часа ночи совершается налет: расстреливали выбегавших немцев, некоторые из них повыскакивали в одном белье. Взяли штабные документы, одного немца живым, взорвали пять машин. Бой длился всего час. Наши потери: шесть　раненых, один убитый — сержант Мосеяш.　

Наутро отряд вернулся. Когда бойцы шли туда, они думали, что идут на верную смерть. А когда вернулись, я не узнал их — веселые, бодрые и чувствуют себя уже бывалыми солдатами. Таким образом была выполнена вторая задача: доказано, что пуля наша немца берет. Говорю участникам: товарищи, рассказывайте обо всем, только не лгите. Ведь если не предупредить, обязательно будут преувеличивать.　

Серединский налет — это лихой ночной налет на противника, но значение его для последующих боев, для укрепления рубежа в душе наших солдат было громаднейшее, больше любых последующих боев. Поэтому, когда я говорю о своей части, я никогда не забываю Серединский налет. Несмотря на то, что он не оказал никакого влияния на ход дальнейших событий на этом участке, ему мы многим обязаны. Самое главное — он повлиял на душу и психологию солдат.　

Боевой порядок дивизии был в линии полка: на правом фланге, от Алефрово до деревни Высокой занимал оборону 1077-й стрелковый полк майора Шех- тмана. От деревни Высокой до деревни Лазарево, имея передний край по восточному берегу реки Руза, занимал оборону 1073-й стрелковый полк майора Елина. От деревни Лазарево, М. Сибково до совхоза «Болычево» занимал оборону 1075-й стрелковый полк полковника Капрова. Я нарочно записал на карте фамилии командиров полков, чтобы они остались в памяти. В отношении ширины фронта я уже говорил. Вторых эшелонов в дивизии, в полках и батальонах, как это предусмотрено в Уставе, при обороне не было. Дивизия была вытянута в ниточку на протяжении 60 километров.　

Если противник прорвет эту ниточку, нужно свежими силами восстановить положение. Но для парирования　удара противника ни в распоряжении генерала Панфилова, ни в распоряжении командиров полков и батальонов не было резерва, не было и вторых эшелонов. Следовательно, мы не имели достаточной тактической глубины; не имея вторых эшелонов, не имели, по существу, переднего края, передовая была здесь. Такое положение, когда одно отделение находится на расстоянии 200–300 метров от другого, очень благоприятно для противника. Если противник напал на одном участке, прорвал оборону, то, чтобы загнуть фланг, вызвать людей, потребуется несколько часов, а то и сутки на перегруппировку. Поэтому считать оборону надежной было бы, безусловно, неверно. Обороняющиеся находились в невыгодном положении против наступающих.　

Вообще опыт войны доказывает, что против одного обороняющегося должны наступать три, то есть соотношение сил: один к трем. А тут, при такой линии, даже если было соотношение один к одному, и то прорвать было легче, потому что наступающие выбирали пункты для удара, сосредоточившись, собрав силы, нацеленно били в одно выбранное ими место. В таком положении находилась наша дивизия в обороне. По-моему, любой генерал, какой бы то ни было армии, не позавидовал бы генералу Панфилову, который имел такую линию фронта. Положение было невыгодное. Генерал Панфилов сознавал это и глубоко переживал, что и заставило его искать новые способы, новые методы. Если бы он имел нормальный фронт, возможно, не подумал бы над тем, что впоследствии провел в жизнь. Генерал Панфилов ходил с одного фланга на другой фланг окопа, изучал рубеж обороны. Создавшаяся обстановка заставляла его быть ближе к солдатской массе. Это помогло ему стать популярным среди солдат, знать свою дивизию и сохранить ее. Но это не значит, что генерал, как впоследствии говорил Егоров, ходил в атаку, это не его дело. И тот, кто думает, что если генерал не пошел в штыковую атаку, он плохой генерал, тот безграмотный невежа.