Психология войны

Народ, правительство, командование выражают вам благодарность за хорошую службу и говорят вам большое спасибо за доблестные боевые дела. Три месяца тому назад мы демобилизовали из рядов нашей армии стариков и девушек. Но разве они являлись основной массой нашей армии? Они были из основных частей, но не основной массой армии.　

После вас в рядах нашей армии остаются только ваши младшие товарищи по оружию. Это «медные котелки». Я преклоняюсь перед их мужеством, но они также не являлись основой нашей армии. Многие из них вступили в войну в 1943–1944 годах, а некоторые и в 1945 году.　

Кто же является основой нашей армии, стержнем ее, опорой всех наших боевых дел от начала и до конца войны?　

Ими являлись вы, 25—40-летние. Именно это поколение перенесло всю тяжесть войны от начала и до ее конца, не щадя своей жизни и крови за великое дело — всемирную историческую победу нашего народа, нашего советского оружия. Все это является делом ваших собственных рук.　

Вы на поле боя выполняли черновую работу, творили великие исторические дела, поэтому вы являетесь черновыми творцами победы. Вот почему я говорю, что это дело ваших собственных рук, что Победа — это ваше кровное дело, за которое из вашего поколения многие отдали жизнь, здоровье. Вы спасли не только нашу Родину от черного фашизма, но и весь мир, все человечество, его культуру, его цивилизацию.　

Тот, кто действительно воевал за победу, тот горд высоким званием воина-победителя, тот везде и всюду бережет честь воина-победителя как зеницу ока, ибо он не воевал за награды, за богатство, он воевал за честь, достоинство своего народа, своего государства.　

Такой человек никогда не позволит себе мещанской роскоши, торгашеской хитрости, идиотской подлости разменивать честь воина-победителя на мелочь, на барахло, потому что он Муж, он Гражданин, он Воин. Ему честь дороже любого богатства.　

Мертвые завещали живым — не запачкать их жизнь, их имена, их священную кровь грязью, аморальным, недостойным поведением и поступками.　

Вот почему мы, командиры, неустанно твердим о моральном облике, о достоинстве, о чести воина-победителя, дабы предотвратить позорный поступок со стороны отдельных недисциплинированных товарищей перед памятью погибших.　

Вы думаете, 22-й гвардейский полк состоит и состоял из вас? Нет! Когда вас ваш командир полка строит и, подав команду «смирно», идет ко мне с рапортом, я вижу не только вас, я вижу три 22-х ордена Ленина гвардейских полка: полк мертвых, полк калек и ваш полк. Вот почему я часто тяжело иду из фланга во фланг, прежде чем поздороваться с вами, а не нарочито делаю это. Я вижу три полка.　

— Сколько было мертвых — больше или меньше, чем вас?　

Боец с места: «Больше, товарищ полковник».　

— Сколько было калек?　

Боец взволнованно: «Не меньше, товарищ полковник».　

Какое же имел право Силенко из-за этих трех свиней разменивать честь полка мертвых, честь полка калек и вашу честь? Он презренный, прогнивший подлец, который заслуживает презренья всех.　

На этом разрешите закончить моральную часть моего обращения.　

Вас интересует, когда поедете домой? Вы поедете домой с первого октября по пятнадцатое ноября. Отправка будет производиться по принципу землячества. Эшелоны будут подаваться по направлениям: сибиряки — Новосибирским, среднеазиатцы — Ташкентским эшелоном, ленинградцы — Ленинградским. Когда подадут, какой эшелон, я не знаю. Следовательно, вам надо будет набраться терпения на полтора месяца. Что вы будете делать до подачи вам эшелонов? Вы будете работать по принципу сдельщины. Вы будете помогать нам подготовиться к зиме. Надо благоустроить казармы, оборудовать учебные поля. Это нужно для того, чтобы новое пополнение — ваша смена — жило в нормальных условиях и обучалось на оборудованном учебном поле. На смену вам в ближайшее время прибудут младшие братья и даже сыновья. Вы по долгу солдатскому обязаны оставить им хорошее наследие, принять все меры к тому, чтобы они достойно вели ваши дела в дальнейшем: множили хорошие традиции полка, отлично учились. В этот период вам нужно работать добросовестно, самим соблюдать все воинские порядки не за страх, а за совесть с тем, чтобы не попасть вместо дома в тюрьму. Это я говорю не в порядке угрозы, не в порядке запугивания, а в порядке совета. Никому из вас не желаю такой неприятности.