Психология женщины

Далее, как я уже говорила, полигамные желания вступают в противоречие с нашим собственным идеалом верности. В отличие от требования моногамии, которое мы предъявляем другим, наша установка в отношении собственной верности не имеет прямого прототипа в детских переживаниях. Его содержанием является ограничение влечения, поэтому оно отнюдь не элементарно, но изначально представляет собой трансформацию влечения.

Как правило, с требованием моногамии мы чаще встречаемся у женщин, чем у мужчин, и мы спрашиваем себя, почему это так. Вопрос для нас не в том (как это часто утверждают), действительно ли мужчина от природы более склонен к полигамии, хотя бы уж потому, что мы слишком мало знаем о природной предрасположенности. Но помимо этого, такое утверждение явно представляет собой тенденциозную уловку в пользу мужчин. Я полагаю, однако, что мы вправе задать вопрос, какими же психологическими факторами объясняется то, что в реальной жизни мужская верность встречается гораздо реже женской.

Этот вопрос допускает несколько ответов, поскольку нельзя отделять исторические и социальные факторы. К примеру, мы можем подумать о том, в какой мере большая верность женщин может быть вторично обусловлена тем, что мужчины навязывают свое требование моногамии куда более эффективным способом. Я имею в виду не только экономическую зависимость женщин, не только драконовские наказания за женскую неверность; речь идет о более сложных факторах, которые Фрейд прояснил в «Табу девственности», – прежде всего о мужском требовании, чтобы женщина вступала в брак девственницей, с тем чтобы обратить ее в своего рода «сексуальное рабство».

С аналитической точки зрения в связи с этой проблемой возникают еще два вопроса. Первый: учитывая, что вероятность зачатия делает половой акт в физиологическом отношении вещью, для женщины гораздо более важной, чем для мужчины, не следует ли ожидать, что этот факт каким-то образом будет представлен и психологически? Лично я была бы удивлена, окажись это не так. Нам так мало об этом известно, что до сих пор мы не сумели выделить особый репродуктивный инстинкт, но всегда довольствовались рассмотрением его психологической надстройки. Мы знаем, что диссоциация между «духовной» и чувственной любовью, которая столь сильно влияет на способность хранить верность, является преимущественно – более того, чуть ли не исключительно – мужским свойством. Не здесь ли находится то, что мы искали – психический коррелят биологического различия между полами?

Второй вопрос вытекает из следующих соображений. Различие в разрешении эдипова комплекса у мужчин и у женщин может быть сформулировано следующим образом: мальчик более радикально отказывается от первичного объекта любви во имя своей генитальной гордости, тогда как девочка остается более фиксированной на личности отца, но может поступить так же, очевидно, только при условии, что она в значительной мере откажется от своей сексуальной роли. В таком случае вопрос заключается в том, не находим ли мы в дальнейшей жизни свидетельство подобного различия между полами именно в женских более фундаментальных и общих генитальных запретах и не облегчает ли как раз эта позиция соблюдение верности. Ведь точно так же мы гораздо чаще сталкиваемся с фригидностью, чем с импотенцией, а то и другое суть проявления генитальных запретов.

Таким образом, мы вышли на один из факторов, который можно, пожалуй, рассматривать в качестве основного условия верности, а именно – на генитальный запрет. Однако достаточно нам вспомнить о тенденции к неверности, характерной для фригидных женщин и мужчин со слабой потенцией, и мы поймем, что, хотя такая формулировка условия сохранения верности и не является, пожалуй, совершенно неверной, она все же нуждается в серьезных уточнениях.

Мы продвинемся еще несколько дальше, если примем во внимание, что люди, у которых верность принимает навязчивый характер, за условными запретами часто скрывают чувство сексуальной вины[43]. Все, что запрещено условным соглашением – а это включает в себя все сексуальные отношения, не санкционированные браком, – нагружается всей тяжестью бессознательных запретов, и именно это придает условному соглашению значительный моральный вес. Как и следовало ожидать, с подобными проблемами сталкиваются те люди, которые способны вступить в брак лишь при соблюдении определенных условий.