Одной из женских функций, которые могут быть нарушены в результате такого неблагоприятного развития, является материнство. Я бы не хотела обсуждать здесь те многообразные способы, которыми могут выражаться подобные физические и эмоциональные расстройства, и предпочла бы ограничиться рассмотрением лишь одного вопроса. Возможно ли, чтобы благополучный в своей основе брак пострадал от появления на свет ребенка? Этот вопрос часто можно услышать заданным в аподиктической форме: цементируют дети брак или, наоборот, его подрывают? Однако ставить вопрос в столь общей форме непродуктивно, поскольку ответ зависит от внутренней структуры каждого конкретного брака. Поэтому мой вопрос будет задан более конкретно: могут ли хорошие отношения между партнерами испортиться с появлением ребенка?
Хотя с биологической точки зрения такие последствия кажутся парадоксальными, при определенных психологических условиях они все же могут возникнуть. Так, например, бывает, когда мужчина, бессознательно сильно привязанный к матери, начинает воспринимать свою жену как фигуру матери, поскольку она и в самом деле сама стала матерью, и тем самым для него становится невозможным относиться к ней как к сексуальному объекту. Такое изменение установки может оправдываться разного рода рационализациями – например, что из-за беременности, родов и кормления жена утратила свою красоту. Именно такими рационализациями мы обычно пытаемся объяснить те эмоции или запреты, которые вторгаются в нашу жизнь из непостижимых глубин нашей души.
Соответствующий случай у женщины объясняется тем, что вследствие определенных нарушений в ее развитии все ее женские желания оказываются сосредоточенными на ребенке. Поэтому и во взрослом мужчине она любит лишь ребенка – ребенка, которого собой представляет для нее сам мужчина, и ребенка, которого он должен ей подарить. Если такая женщина и в самом деле рожает ребенка, муж становится ей совершенно не нужен и даже досаждает своими требованиями.
Таким образом, при определенных психологических условиях ребенок тоже может стать источником отчуждения или неприязни между супругами.
На этом ввиду отсутствия времени я бы хотела закончить, хотя я даже не затронула другие важные источники конфликта, например скрытую гомосексуальность. Большая обстоятельность вряд ли добавит что-либо принципиальное к тому взгляду на проблему, который вытекает из изложенных выше психологических открытий.
Итак, я исхожу из следующего: когда брак угасает или когда вторгается кто-то третий, все, чем мы обычно объясняем крушение брака, уже является следствием определенного развития, результатом, как правило, скрытого от нас процесса, постепенно перерастающего в неприязнь к партнеру. Источники этой неприязни имеют мало общего с тем, что, как мы считаем, раздражает нас в партнере; скорее ими являются неразрешенные конфликты, которые мы приносим в брак из нашего детства.