Психология женщины

Опять возникает все тот же мотив воды (представляющей, как и прочие «элементы», первичную стихию «женщины»), которая поглощает мужчину, поддавшегося женским чарам. Одиссей, чтобы избежать обольщения сирен, приказал своим гребцам привязать себя к мачте. Мало кто сумел разгадать загадку Сфинкса, большинство поплатилось за свою попытку жизнью. В волшебных сказках ограда дворца короля украшена головами женихов, отважившихся отгадывать загадки его прекрасной дочери. Богиня Кали[59] танцует на трупах поверженных мужчин. Самсона, которого никто из мужчин не мог победить, лишила силы Далила. Юдифь обезглавила Олоферна после того, как отдалась ему. Саломея несет на блюде голову Иоанна Крестителя. Из-за страха мужчин-священников оказаться во власти дьявола сжигали ведьм. «Дух Земли» Ведекинда уничтожает всякого мужчину, поддавшегося ее чарам, и даже не потому, что она особенно зла, а просто потому, что такова ее природа. Перечислять подобные примеры можно бесконечно; всегда и везде мужчина стремится избавиться от своего страха перед женщинами, объективизируя его. «Дело не в том, – говорит он, – что я боюсь ее; дело в том, что она сама по себе зловредна, способна на любое преступление, хищница, вампир, ведьма, ненасытная в своих желаниях. Она – воплощение зла». Не здесь ли – в нескончаемом конфликте между желанием женщины и страхом перед ней – один из важнейших источников мужского стремления к творчеству?[60]

Для примитивного восприятия женщина становится вдвойне зловещей при кровавых проявлениях ее женского естества. Контакт с ней во время менструации фатален[61]: мужчины теряют свою силу, пастбища засыхают, рыбаки и охотники возвращаются с пустыми руками. Особую опасность для мужчины представляет акт дефлорации. Как показал Фрейд в «Табу девственности»[62], особенно этого события боится муж. В этой работе Фрейд также ссылается на объективные причины такого страха, указывая на импульсы к кастрации, которые и в самом деле встречаются у женщин. Однако есть две причины, почему это не является адекватным объяснением такого табу. Во-первых, импульс к кастрации не является универсальной реакцией женщин на дефлорацию; эти импульсы присущи, пожалуй, лишь женщинам с сильно выраженной маскулинной установкой. А во-вторых, даже если бы дефлорация неизменно вызывала у женщины деструктивные импульсы, нам все равно пришлось бы (как мы это должны делать в каждом индивидуальном анализе) выяснить, какие именно импульсы у самого мужчины заставляют его считать первое – насильственное – проникновение в вагину опасным предприятием; настолько опасным, что его может безнаказанно совершить либо человек, наделенный властью, либо посторонний, готовый за вознаграждение рискнуть своей жизнью или мужским естеством.

И мы с удивлением спрашиваем себя: неужели не странно, что при таком изобилии очевидного материала так мало внимания уделяется тайному страху мужчины перед женщиной? Еще более удивительно, что и сами женщины так долго его не замечали; в другом месте я еще вернусь к детальному обсуждению причин подобной установки (то есть их собственной тревожности и низкой самооценки). У мужчины имеется достаточно очевидных стратегических причин, чтобы скрывать свой страх. Но он также пытается всеми способами его отрицать даже перед самим собой. Это и составляет цель упомянутых выше усилий «объективизировать» его в художественном и научном творчестве. Мы можем предположить, что даже прославление женщины мужчиной связано не только с его стремлением завоевать ее любовь, но и с желанием скрыть свой страх. Однако такое же облегчение мужчины находят и в презрении к женщинам, которое они так часто демонстративно выказывают в своем поведении. Позиция любви и преклонения означает: «Мне нечего бояться такого восхитительного, такого прекрасного, более того, такого святого создания». Позиция презрения подразумевает: «Было бы просто смешно бояться такого, как ни посмотри, жалкого существа»[63]. Последний способ успокоения своей тревоги дает мужчине особое преимущество, а именно помогает поддержать свою мужскую самооценку, которая, похоже, страдает гораздо сильнее от признания страха перед женщиной, чем от признания страха перед мужчиной (отцом). Понять, почему самооценка мужчин оказывается столь чувствительной именно по отношению к женщинам, можно только с учетом их раннего развития, к чему я вернусь позже.