Психология женщины

Деструктивные импульсы в отношении мужчин присутствуют в каждом случае. В сновидениях они предстают как побуждения к кастрации, в жизни – в разнообразных уже знакомых нам формах желания нанести вред или в форме защиты от подобных импульсов. Очевидно, однако, что импульсы, направленные против мужчин, почти не связаны с мыслью о ненормальности, их раскрытие в процессе анализа происходит обычно при незначительном сопротивлении и совершенно не меняет общей картины. Вместе с тем тревога исчезает по мере обнаружения и проработки деструктивных влечений, направленных против женщин (матери, сестры, аналитика), и, наоборот, остается неизменной, пока избыток тревоги препятствует обузданию связанного с этими влечениями тяжелого чувства вины. Установленные здесь механизмы защиты, появление которых я связала с сопротивлением анализу, – это защита от чувства вины примерно с таким значением: я никоим образом не навредила себе, просто я так устроена. Одновременно это годится и для того, чтобы жаловаться либо на судьбу за то, что человек создан так, а не иначе; либо на унаследованную предрасположенность, данную раз и навсегда; либо – как в двух случаях – на сестру, что-то сделавшую с гениталиями пациентки; либо на притеснение в детстве, компенсацию за которое пациентка так и не получила. Здесь отчетливо видно, что функция, которую выполняют эти жалобы, и причина их сохранения заключаются в защите пациентки от чувства вины.

Первоначально я предполагала, что пациентки носятся с мыслью о ненормальности из-за иллюзии о наличии у них мужского начала, иллюзии, сопутствующей чувству досады на то, что вследствие мастурбации утрачен либо сам пенис, либо шанс на то, что он вырастет. Я считала, что погоня за мужчиной обусловлена отчасти вторичным чрезмерным акцентированием собственной женственности, отчасти желанием заполучить мужчину хотя бы как собственное дополнение, раз уж самой нельзя быть мужчиной. Но исходя из динамики событий, описанной выше, я пришла к убеждению, что мужские фантазии вовсе не представляют собой динамически действующей силы, а просто выражают вторичные тенденции, коренящиеся в соперничестве с описанными выше женщинами, будучи в то же время либо обвинением, так или иначе рационализированным, в адрес то ли несправедливой судьбы, то ли матери за то, что пациентка не родилась мужчиной, либо же выражением потребности создать в сновидениях или фантазиях средства избежать мучительных женских конфликтов.

Бывают, конечно, случаи, в которых приверженность иллюзии, будто пациентка является мужчиной, все-таки играет динамическую роль, но у этих случаев, по-видимому, совершенно иная структура, поскольку в них была представлена ярко выраженная идентификация с определенным человеком, чаще всего с отцом или братом, на основе которой и происходит развитие в гомосексуальном направлении или складываются нарциссическая установка и ориентация.

Чрезмерное внимание к взаимоотношениям с мужчинами имеет своим источником – насколько мы успели обсудить до сих пор – не какую-то необычайную силу сексуального импульса, а факторы, лежащие вне сферы взаимоотношений между мужчинами и женщинами, а именно стремление восстановить ущемленное самолюбие и бросить вызов победившей сопернице. Итак, возникает необходимость исследовать, играет ли жажда сексуального удовлетворения существенную роль в погоне за мужчиной, и если да, то до какой степени. То, что на уровне сознания стремление таково, это безусловно, но верно ли это также и с инстинктивистской точки зрения?