Психомагия. Воображение как основа жизни

В действительности больной просит не об исцелении, он хочет, чтобы от него ушла боль, а не болезнь. Он просит метафизический аспирин. Хочет, чтобы исчезли симптомы, но отказывается видеть суть дела. Не хочет вдаваться в детали, потому что больше всего на свете мы боимся потерять свою идентичность.

Это как страх смерти?

Нет, это чувство гораздо сильнее, чем страх смерти. Мозг не понимает страх смерти, но очень боится потерять идентичность, что равнозначно. О человеке, потерявшем память, можно сказать, что он живой мертвец, который должен заново начинать жить.

Кроме фоновых примитивных декораций и суеверий, какие еще составляющие у шаманских церемоний?

Дело не только в примитивных декорациях. Мы не примитивны. Когда я был в Индии, снимая свой фильм «Бивень» (1978), я искал учителя. Я встретил одного, он выходил из отеля. Он был очень полным. Он разбогател, растолстел и стал до смешного прозападным. В другой раз я увидел парад садху, индийских святых людей, которые выступали против повышения цен на марихуану, – все они были наркоманами. Женщины продавали свои шелковые сари и покупали нейлоновые. И так далее. Эти примитивные люди хотели приехать сюда, вот причина большого скопления шаманов в наших городах. Все, кто приезжает спасать мир, хотят войти в цивилизацию, а привлекают их прежде всего деньги. Вот что их интересует на Западе. Смешно, что мы, уже ушедшие от примитивного мышления и пришедшие к рациональному, вновь пытаемся постичь секреты примитивного. Мы не можем вернуться. Мы должны это принять нашим рациональным умом и идти дальше.

Но есть те, кто в поисках шаманских ритуалов и забытых знаний забирается в джунгли.

Мода на неошаманизм смешна. Хорошо поездить по миру, научиться утерянным техникам, но не для того, чтобы имитировать их и воспроизводить связанные с ними суеверия, поклоняться чужим богам или организовывать ритуалы, созданные для других. Это абсурд. Как бы мы ни старались, мы никогда не станем североамериканскими краснокожими или индейцами из Амазонии. Книга Антонена Арто «Тараумара» производит жалкое впечатление, потому что он говорит об этом народе с точки зрения туриста. Он пытается идеализировать древних. Они не были лучше, чем мы, хотя народ и фольклор всегда сохраняют остатки знаний умерших, которые мы не можем использовать. Традиционалистское поведение для нас непригодно.

Для чего нужна психомагия?

Психомагия нужна, чтобы давать советы, помогать решать проблемы. В ней применяются несуеверные формы магии. Речь идет обо всех видах символических актов, которые могут быть предложены человеку.

Главное, что мы должны понимать, – это если у человека возникла какая-то проблема, ему надо помочь разобраться в ней, чтобы он понял, что с ним происходит. Надо подвести его к самой проблеме и не позволять отойти, а заставить встретиться со своим страхом лицом к лицу. Как только они будут преодолены, тревога уйдет, человек сможет жить спокойно. Если кто-то чего-то боится, надо поставить его перед этим страхом. Этот способ не оригинален: нужно оставить человека один на один с его беспокойством. А затем предложить ему конкретные действия, которые способны помочь ему. В случае если человек страдал всю свою жизнь, единственное, что можно сделать, – это позволить ему умереть и заново возродиться. Это делается образно, например, путем смены имени и изготовления новых визитных карточек.

Психомагия зависит от очень простых творческих решений, в выборе которых для меня не существует границ. Это неагрессивные, неопасные, неразрушительные действия. Например, если мы закопали что-то, то должны что-нибудь посадить. На творчество нельзя смотреть с точки зрения зла или возможности совершить зло, понимаешь? Потому что творчество, которое несет вред, разрушает. А это неинтересно.

Психомагией можно заниматься самому или необходим учитель?

Конечно, можно заниматься самому. Это то, что я делаю постоянно. У меня есть собственные священные и комические идолы. Я даже сделал маленький алтарь, это такой условный рефлекс.

Каким должен быть человек, чтобы заниматься лечением других?

Он не лечит других, он помогает другим лечиться. Тот, кто хочет вылечить другого, – тщеславен. Да и тот, другой, не лечится сам. Его лечит Бог. Я думаю, что двигатель всего этого – доброта. Когда человек развивает в себе сердечность, он обращает внимание на чувства других людей и делает все, что в его силах, чтобы помочь им выйти из беды. Надо поставить себя на место другого и сделать все возможное, чтобы он понял, что ему нужно сделать, чтобы вылечиться. Для этого необходимо, чтобы он повысил свой уровень сознания и стал иначе смотреть на вещи с определенной высоты. Когда мы поменяем мировоззрение, наша жизнь станет другой.