Психомагия. Воображение как основа жизни

Для того чтобы лечить, целитель не должен обращать внимание на мораль?

Он должен быть аморальным, но не безнравственным. Безнравственность – признак болезни. Быть аморальным для целителя означает не судить. В этом смысле он должен действовать как хирург – если ранен убийца, врач должен зашить рану. Так же должен действовать и целитель – оставить в стороне все предрассудки, быть еще и психологом.

Необходимы ли для лечения определенная персональная беспристрастность и холодность?

Надо уточнить, что мы понимаем под словом «беспристрастность». С одной стороны, хорошо, если вы ничего не хотите от человека, но, с другой стороны, это означает некоторую долю цинизма и безразличия. Целитель заинтересован в выздоровлении своего пациента, и именно этот интерес делает его беспристрастным. Я говорю о тех, кто не ищет путей заработать на людях, выманивая у них деньги, как это делают некоторые прорицатели.

Есть другой вид интереса, который проявляется, когда у психотерапевта появляется комплекс по отношению к клиенту и он хочет превратиться в опору для больных, усилить свое эго или удовлетворить свои нарциссические амбиции. Иногда вмешиваются политические или социальные интересы. Я знал психоаналитика, который систематически разрушал приходившие к нему пары, потому что ненавидел мужчин. Бывает, что мешает желание любви. Или, другими словами, попытка подружиться с пациентом, от нее нужно отказаться раз и навсегда, потому что она будет мешать процессу исцеления.

Вы часто говорили, что лечение – это не сюрреалистическая игра… Но в ваших психомагических рецептах значительное место занимают и игра, и юмор.

Да, в них есть юмористическая составляющая, но дело в том, что когда мы начинаем делать то, что никогда не делали, мы уже вступаем на путь выздоровления. Надо разрушить рутину. Поскольку речь идет о языке бессознательного или сновидений, эти действия могут показаться на первый взгляд странными. Этот путь противоположен тому, что проповедовал Фрейд, размышляя о психоанализе и снах. В психоанализе сны записываются и интерпретируются через призму разума, Фрейд идет от бессознательного к рациональному. Я делаю наоборот: беру рациональное и перевожу его на язык сновидений, вводя сны в реальность. Если этого не происходит, нужно сделать так, чтобы произошло. Реальность хочет освободить сновидения, и, для того чтобы кто-то вылечился, необходимо, чтобы что-то произошло. Все, что отличается от рационального, смешит или пугает. Смех и страх – это реакции, необходимые, чтобы отойти от рутины.

Психомагия действительно стала популярной. Что вы по этому поводу думаете?

Я иду по улице и вижу, как там свершаются психомагические акты, прописанные не мной. (Смеется.) Психомагия сегодня действительно популярна. Вначале я был очень осторожен. Я несколько лет давал советы, записывая их. Затем пришел Жиль Фарсе, и мы создали книгу «Психомагия», он готовил ее к печати четыре года, в то время как я продолжал работать. Когда книга вышла во Франции, она имела большой успех и была переведена на испанский и итальянский. Люди начали искать меня, тогда-то я и получил возможность широко экспериментировать. В течение года я каждый день принимал у себя дома по два человека, для того чтобы обнаружить закономерности психомагии. Я думал, что психомагия – часть моего творческого начала и что, прежде, чем я умру, я должен передать свои знания сыну Кристобалю, жене Марианн и нескольким целителям. Я продолжаю готовить людей, способных лечить психомагией, но это очень небыстрый процесс. Нужно по крайней мере четыре-пять лет набираться опыта и постоянно при этом заниматься творческой деятельностью.

Фундаментальное отличие между психомагией и психоанализом состоит в том, что психоанализ создан людьми, которые учились в университетах и занимались наукой, а я создал технику, которая идет от искусства. Я утверждаю, что ученый не может быть целителем. Лечение – это произведение творческих людей и поэтов. Если бы это было не так, было бы невозможно вылечиться.

Вы работаете с телом, но всегда помните о существовании его фантомного тела, вы много говорили об этом.