Психонавигация

Я был поражен водительским талантом Хайме. Он делал почти невозможное и при этом всегда был абсолютно спокоен. Более того, он часто переговаривался с теми, кто был рядом. Иногда мне хотелось, чтобы он больше внимания уделял дороге и меньше — разговорам.

Наконец, шестичасовая поездка подошла к концу. Не было еще и полудня. Хайме закричал:

— Остановка «Солнечная». Все вон!

Увидев всеобщее ликование, я с некоторым удивлением понял, что даже самые опытные из пассажиров были счастливы, что добрались живыми.

— Пойдем со мной, гринго. — Хайме схватил меня за руку и помог выйти. Мышцы настолько затекли, что я с трудом мог идти. Казалось, что часть моего тела, которая соприкасалась с деревянным сиденьем, была вся покрыта мозолями.

— Почти все здесь отправляются в город Макас. Это недалеко. У тебя есть лишь один способ добраться до Эль-Милагро. На лошади.

Хайме представил меня бородатому мужчине с повязкой на глазу.

— Рауль, позаботься об этом гринго, — сказал он. — Дай ему самую сильную животину. Надо, чтобы у мистера Хуана сложилось самое лучшее впечатление о нашей стране.

У Рауля было только четыре лошади, и все они были коротконогими и костлявыми. Он дал мне самую крупную из них и отрегулировал стремена под мой рост, удлинив их почти до самой земли.

Эта поездка на лошади запомнилась мне на всю жизнь. Мягкая почва джунглей была разрыта копытами лошадей и мулов. В этой части джунглей, между Андами и Амазонкой, восхитительные пейзажи. Тропические леса покрывают бесконечные сопки, среди которых иногда виднеются скалистые вершины. Туман клубится возле хребтов и спускается вниз в долины. Когда солнце светит, оно безжалостно. Затем вдруг его сменяет ледяной ливень. Я постепенно привык, что приходится то кутаться в полиэтиленовый плащ длиной до колен, то спешно его с себя снимать. Это был единственный способ не дать себе замерзнуть или испечься за считанные минуты.

Изредка мимо проходили люди, направляясь из джунглей к дороге. Хотя путь казался очень трудным, они были веселы, и их присутствие подбадривало меня. Разминуться было нелегко. Одна группа прижималась к краю, насколько это было возможно, в то время как другая осторожно пробиралась по дну оврага. Все радовались подобным встречам и, смеясь, выкрикивали приветствия.

— Прекрасный день, да, гринго?

— Что гринго делает здесь, в стране Бога?

Хотя меня мучила боль из-за неудобного седла, и я страдал от спазмов в животе (как выяснилось позже — из-за плохой воды), я чувствовал себя намного лучше благодаря встречам с этими бедными людьми, которые были так полны жизнью.

Бо$льшую часть пути я был один, размышляя о рассказанной Реем истории про индейского шамана. Я пытался вспомнить все, что читал о танце духов и других церемониях индейцев. Психонавигация. Громовая птица как символ духовных путешествий у различных индейских племен. Мне вспоминалась библиотека приключенческих книг, которые хранились где-то в стеллаже дома моих родителей в Нью-Хэмпшире.

Внезапно налетел порыв ветра. В лицо полетели листья, затем начался дождь. Его капли как пули стучали по капюшону плаща. Лошадь нехотя плелась по оврагу, ее копыта вязли. За ослепляющей вспышкой молнии сразу же последовал удар грома.

Передо мной, с левой стороны грязной канавы, что-то мелькнуло. Возможно, ящерица или крысиный хвост. Но затем глаза привлекло яркое пятно— оранжевое, красное и черное! Коралловая змея, смертельно ядовитая, скользила к копытам лошади. Мой пульс ускорился, пока я пытался придумать выход. Канава был слишком узкой, чтобы развернуться. Если лошадь увидит змею, она может встать на дыбы и сбросить меня! Я запаниковал.

Змея скользнула ниже. Лошадь сделала еще шаг. Я пытался успокоиться. Порывшись в памяти, я вспомнил пожар на конюшне моего соседа и то, как лошадей выводили оттуда с завязанными глазами.

Я наклонился вперед и, приговаривая что-то ласковое, прикрыл лошади глаза. Коленями и пятками я мягко подталкивал ее вперед. Я заставил себя смотреть только прямо перед собой. Лошадь пошевелила ушами, но продолжила идти, не обращая внимания или, как казалось, вовсе не замечая, что она на время лишена зрения. Наконец, я позволил себе оглянуться. Змея была в воде на дне канавы позади меня. Я сел и перевел дух. Я был доволен тем, что моих знаний (или инстинктов) оказалось достаточно, чтобы выйти из такой ситуации. Ледяной дождь, который привел меня в чувство, показался почти приятным.

Тучи исчезли так же быстро, как и появились. Я снял пончо и засунул его в сумку. Лошадь с трудом преодолевала подъем. Наверху семья из пяти человек ждала, пока я поднимусь, чтобы продолжить свой путь по узкой тропе. После обычного обмена приветствиями я предупредил их о змее и спросил:

— Далеко ли до Эль-Милагро?

Отец рассмеялся и указал на тропу позади себя.

— Ты уже почти на месте, гринго. Сразу за тем поворотом.

Дорога становилась все лучше, и ее все чаще разнообразили бамбуковые хижины с соломенными крышами. Но прежде, чем я достиг цели путешествия, прошло не меньше часа. И когда я был уже на месте, то не мог поверить глазам.