Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Вечером того же дня наша дама попала в многолюдную компанию, причем среди гостей были и те люди, с которыми она виделась днем. По стечению обстоятельств беседа вновь зашла о свадьбе венской певицы, и наша дама ничуть не затруднилась произнести: “Зельма Курц”. В следующий миг она воскликнула: “О господи! Я совсем забыла, что сегодня днем должна была встретиться с моей подругой Зельмой!” Взгляд на часы показал, что ее подруга уже наверняка уехала из города».

Полагаю, мы пока не в состоянии оценить все особенности этого прекрасного примера. Далее приводится более простой случай, пусть там забывается не имя собственное, а иностранное слово, и забвение вызвано очевидным мотивом, обусловленным ситуацией. (Уже ясно, что мы сталкиваемся с одними и теми же процессами, будь то в историях с именами собственными, фамилиями, иностранными словами или цепочками слов.) Некий молодой человек забыл английское слово gold, по значению сходное с немецким Geld (золото), подыскивая для себя возможность совершить желаемое действие.

р) Сообщение доктора Ганса Сакса: «Молодой человек познакомился в пансионе с английской дамой, которая ему приглянулась. В первый же вечер их знакомства он завел с нею беседу на ее родном языке, которым довольно хорошо владел, и в ходе беседы вздумал упомянуть по-английски слово gold. Увы, несмотря на все усилия, слово попросту не шло на язык, зато вспоминались французское or, латинское aurum и греческое chrysos, и приходилось изрядно постараться, чтобы отвергнуть эти заменители, причем юноша твердо знал, что все эти слова не родственны друг другу. В конце концов он нашел единственный способ объясниться – дотронулся до золотого кольца на руке дамы, а далее сильно сконфузился, узнав от собеседницы, что позабытое им слово очень похоже по написанию и звучанию на немецкое Geld. Важное значение прикосновения, которое состоялось благодаря забывчивости, заключалось не только в неоспоримом удовлетворении от касания (тут немало других уловок, к которым, как правило, охотно прибегают влюбленные). Гораздо важнее тот факт, что прикосновение помогло прояснить перспективы ухаживания. Бессознательное дамы угадало эротический подтекст забвения под маской невинной ошибки памяти, тем паче что ее бессознательное симпатизировало юноше, с которым она разговаривала. Способ, каким она отреагировала на прикосновение и каким приняла мотивировку действий собеседника, показал, что она, пусть неосознанно, готова предпринять шаги для достижения взаимопонимания и продолжить едва начавшийся флирт».

с) Сообщение Й. Штерке[40] (1916). Вот еще одно любопытное наблюдение по поводу забывания и последующего восстановления в памяти имени собственного. Этот случай выделяется среди прочих тем, что забывание связано с неправильным цитированием стихотворного отрывка, как в истории с «Коринфской невестой».

«Господин З., старый юрист и филолог, рассказывал в одной компании, как в студенческие годы водил знакомство с неким откровенно глупым студентом, над которым все вокруг потешались. При этом он не смог вспомнить имя этого студента, разве что утверждал, что то начиналось с буквы W (правда, чуть позже сам отказался от этой мысли). По его словам, глупый студент со временем сделался виноторговцем. Господин З. поведал очередную байку о глупости этого студента и снова подивился тому, что никак не может вспомнить имя. “Он был таким ослом, что я до сих пор не понимаю, как мне удалось втемяшить ему в голову латынь”. Мгновение спустя он вспомнил, что фамилия студента оканчивалась на “-ман”. Тут его спросили, помнит ли он другие фамилии с таким окончанием, и он назвал фамилию Эрдман. “Кто это? – Еще один студент времен моей молодости”. Дочь господина З. возразила, что ей знаком профессор Эрдман. После расспросов выяснилось, что этот профессор Эрдман, редактор научного журнала, недавно отказался принять статью З., с которой частично не соглашался; З. сильно расстроился, поскольку хотел опубликовать именно статью, а не заметку. (Позже я узнал, что много лет назад З. всерьез рассчитывал стать профессором той же кафедры, на которой сейчас читает лекции профессор Эрдман. Это, следовательно, могла быть дополнительная причина для недовольства и огорчения.)

Тут ему внезапно вспомнилось имя глупого студента: “Линдеман!” Поскольку он уже припомнил окончание “-ман”, долго оставалась вытесненной первая часть фамилии – “Линде” (букв. липа). Когда З. спросили, какие ассоциации вызывает у него слово “Линде”, он ответил, что никаких. Я стал настаивать, что этого не может быть, и З., уставясь в потолок, махнул рукой: “Липа – красивое дерево”. Больше ему добавить было нечего. Остальные присутствующие продолжали заниматься своими делами, но вдруг З. мечтательным голосом продекламировал следующий отрывок:

Steht er mit festen
Gefügigen Knochen
Auf der Erde,
So reicht er nicht auf
Nur mit der Linde
Oder der Rebe
Sich zu vergleichen[41]

.