Психопатология в русской литературе

Несомненно, что эта повышенная эмотивность, слезливость, резиньяция жизни, и прочее – есть часть симптомокомплекса аффект эпилептической психики. Если первый период жизни Толстого до «Арзамасского страха» проявлялся и доминировал вспыльчиво – аффективный полюс аффект эпилептической психики, то во 2-й период, после перелома, доминировал другой полюс – аффективно-сенситивный полюс. Как тот, так и другой в сильных приступах эмотивности реагировали припадками.

Между прочим, сам Лев Толстой довольно хорошо охарактеризовал свою аффективно раздражительную натуру с её переходами в сенситивную слезливость в одном полушуточном произведении под названием: «Скорбный лист душевно больных Ясно-Полянского госпиталя»,[26] где он дает историю болезни всех обитателей Ясной Полины, в шутливой форме. Надо сказать, что под этой шуткой дается меткая характеристика.

Характеристикой своей личности начинается этот «скорбный лист» и таким образом:

«№ 1 (Лев Николаевич). Сангвинического свойства принадлежит к отделению мирных. Больной одержим манией, называемой немецкими психиатрами «Weltverbesserungs wahn». Пункт помешательства в том, что больной считает возможным изменить жизнь других людей словами. Признаки общие: недовольство всем существующим порядком, осуждения всех, кроме себя и раздражительная многоречивость, без обращения внимания на слушателей, частые переходы от злости и раздражительности к не натуральной слезливой чувствительности».

Резюмируя все вышеизложенное – мы приходим к следующему заключению.

Лев Николаевич Толстой страдал эпилептическими припадками, сопровождавшимися судорогами полными или неполными; с потерей сознания и с последующей амнезией. Припадку предшествовали предвестники.

Эти припадки мы диагностируем, как припадки аффективной эпилепсии, на следующих основаниях:

1. Эти припадки развились у Толстого на основе психопатической предрасположенности.

2. Припадки у Толстого всегда следовали после каких либо аффективных переживаний.

3. Эти припадки не вызвали у Льва Толстого обычного эпилептического изменения психики (в смысле слабоумия); наоборот, не смотря на глубокую старость, его психическая функции стояли до конца его последних дней на свойственной ему высоте.

Помимо этого мы можем констатировать, что:

4. Лев Толстой страдал приступами патологического страха, смерти.

5. Обморочными припадками и мигренью.

6. Приступами головокружения с потерей равновесия.

7. Галлюцинациями во время припадков (Petit mal?)

8. По своему характеру Лев Толстой был одержим эффективностью и раздражительностью с одной стороны; чрезвычайной сенситивностью и слезливостью с другой стороны.

9. Помимо того он был подвержен патологическим изменениям его настроения (см. ниже).

10. Вся эта картина аффективной эпилепсии, со всеми главными и второстепенными симптомами развилась на почве эпилептической конституции. Артериосклероз сыграл тут роль вторичного фактора, а не первичного.

Единственно, что нам остается пока неизвестным, когда появились впервые его судорожные припадки. Это обстоятельство требует дополнительного исследовании. Также необходимы дополнительные исследования по вопросу о том, как влиял на течение болезни артериосклероз.

Итак, отметив всем вышеуказанным всю аффект-эпилептическую основу нервно-психической структуры личности Толстого – укажем теперь, как эта структура отразилась на его творческих тенденциях. А что она отразилась – это, несомненно. Да, мы можем определенно сказать, что весь Толстой вся его личность нам теперь делается более понятным. Нам делается теперь понятным, например, почему Толстой, будучи «великим писателем земли русской», как его окрестил Тургенев, вдруг переживает такой резкий перелом в его жизни, благодаря чему его творчество, как писателя, отходит на задний план, и он превращается в мистического проповедника – обличителя, делается «толстовцем» и создает «Толстовство»,[27] Мы берем этот момент в его жизни, как самый характерный момент в творчестве аффект-эпилептика, и постараемся осветить его с этой стороны (не вдаваясь в освещение других моментов творчества Толстого, как выходящих из рамок этой работы).

Как было отмечено выше, Крепелин и Bratz считают также характерным симптомом для аффективной эпилепсии, – то патологическое изменение настроений и личности, которое бывает при post – эпилептических, а также других состояниях. Как известно, часто такие аффект эпилептики после припадка переживают какое-то своеобразное чувство облегчения и даже своеобразно повышенное состояние всего их психического тонуса, делающее их нередко экстатиками. В состоянии такой экстатичности, помимо своеобразного чувства счастья, они переживают ту необыкновенную «ясность мысли», ту необыкновенную легкость и обостренность восприятия внешнего мира, о которой каждый такой аффект-эпилептик хорошо знает.