Психопомп

– В прошлую нашу встречу ты был в красных очках и серой футболке с голубыми джинсами, ты как раз заинтересовался новым течением моды, и походил скорее на подростка, чем на зрелого мужчину. Но вот в первую нашу встречу ты был в этом пальто и в коричневых очках. Коричневых. Он указал пальцем в направлении глаз собеседника. – И заметь, казался тогда более солидным, чем сейчас, когда пришел исполнять свою работу.

– Зато эти идут мне больше, – ответил мужчина и ухмыльнулся.

Они оба вышли за дверь и направились к выходу. Но тут один из них остановился, чтобы обернуться и задержался ненадолго в дверях, глядя на людей, сидевших возле его уже бывшей комнаты. Его улыбка чуть погасла, когда он оглядывал комнату, но стала шире, когда он взглянул на девочку, сидящую у окна, чуть дальше от группы людей, собравшихся возле немолодого человека в очках и с залысиной на макушке. Они очень внимательно и серьезно слушали голос этого человека, вбирая в себя информацию, которую тот читал вслух, а именно сроки оглашения завещания.

Казалось, девочка совершенно не обращает ни на что внимания и не слышит разговора в комнате. Она смотрела в окно и ничего не видела за стеклом. Не потому, что там действительно нечего было разглядеть из-за дождя, бьющего в стекло, а потому что она плакала. И слезы, катящиеся по ее щекам и вновь выступающие на глазах, не давали ей разглядеть что-либо вокруг, даже если бы она вдруг захотела посмотреть на разъярившуюся за окном погоду. Внезапно она повернула голову и устремила свой взгляд на дверной проем. Ей показалось, что кто-то позвал ее. Окликнул. И сделал это не словом и не швырнул в нее чем-то, чтобы привлечь внимание, а позвал взглядом. Такое иногда случается: мы не слышим, мы чувствуем чей-то зов. И на какую-то долю секунду, несмотря на слезы, она смогла разглядеть двух мужчин. Один стоял к ней лицом и улыбался, улыбался так, как делал это не раз. В его глазах была печаль, которая, казалось, поселилась в них навсегда, а губы, хоть и были сомкнуты, все же растянуты в счастливую улыбку. Именно эта улыбка заставила на миг застыть слезы и не дать им скатиться. Все для того, чтобы она смогла попрощаться и с этой улыбкой, и с этим человеком, который пусть и не выглядел привычным для девочки образом, но был ей знаком и был ею горячо любим.

За ту долю секунды она успела не только разглядеть его, но также заметить и другого человека, который поначалу стоял к ней спиной, а затем повернулся лицом. Девушка была уверена, что не видела никого похожего, кто мог бы прийти сюда сегодня в такой день и в таком виде. Но, тем не менее, она успела его заметить и успела запомнить из всех деталей только серое расплывчатое пятно в виде костюма, и как это неожиданно и противоречиво не смотрелось вместе с его нарядом, две красные точки на лице. В одно мгновение, меньше секунды, требовавшейся для одного моргания ресниц, чтобы слезы пролетели вниз по щеке до подбородка, и все вновь переменилось: оба человека исчезли.

Не задерживаясь дольше, чем это было положено, эти двое вышли на улицу и направились в путь.

– Я, конечно, ждал тебя, и думал, что ты явишься ко мне каким-нибудь необычным образом, из огня или из-под земли, или в дождь. Но не кажется ли тебе, что гром и молнии это уже как-то чересчур? Не слишком ли много внимания? Для чего все эти спецэффекты?

Немного помолчав, мужчина в сером пальто все же ответил.

– Я хотел, чтобы меня узнали, но мои театральные возможности не высоки, сам знаешь.

– Не высоки? То есть все это – мужчина обвел руками и пустую улицу, и свинцовые тучи с дождем, и разъярившийся не на шутку ветер – все это так, мелочи? Ты же знаешь, что я узнаю тебя всегда и везде в любом обличье, ты сам дал мне эту возможность. Так что выкладывай к чему все это представление?

Ни ветер, ни дождь не могли помешать беседе этих двух людей, так как не могли до них ни дотянуться, ни достучаться. Это было похоже на то, как если бы двое друзей стояли возле картины или звукоизоляционного стекла по одну сторону и вели свой спокойный разговор, а погода, грозившая перевернуть весь мир, стояла бы по другую. Но они были в ее эпицентре, и в то же время умудрялись быть вне ее, никак не затрагивая и не контактируя с ней.

– Я как-то забыл, что дал тебе эту возможность, – спокойно ответил мужчина в сером.

– Врешь. – Сказал другой. – Ты никогда и ничего не забываешь, если на самом деле не хочешь этого. Так что же тогда?

Внезапно ему на ум пришла мысль, которая сначала изумила его, не веря в то, что такое возможно, а затем заставила его остановиться. На что его собеседнику пришлось остановиться тоже.

– Если это не приветственная вечеринка в мою честь, то тогда для кого она? Неужели…

Еще не выразив свою мысль до конца, он обернулся назад, подняв голову и устремив свой взгляд наверх, и надеясь не найти в том единственном окне, в котором не были зашторены занавески, знакомое и родное лицо.

– … для нее? Но почему?