Психосфера (ЛП)

— Это весьма… необычно, — хрипло ответил Винсенти. — Так же, как и всё сегодня вечером, кажется. Очень хорошо. — И в полной тишине он прошёл сквозь толпу, которая расступилась, чтобы пропустить его, резко повернул колесо, запустив шарик против вращения — и стал ждать.

Пока колесо постепенно замедлялось, и шарик подпрыгивал и щёлкал, он стоял выпрямившись во главе стола, подобно скале, его лицо расплылось в застывшей, почти бессмысленной улыбке. А шарик прыгал, крутился, перекатывался, и колесо замедлялось. И море лиц следило за колесом, за исключением Гаррисона, который, слепой или нет, казалось, повернулся к Винсенти, — и Джо Блэка, который наблюдал только за Гаррисоном.

А колесо всё ещё крутилось, но шарик сейчас прочно засел в своём гнезде. Винсенти выпучил глаза. В уголках его безумно улыбающегося рта показалась пена. Согласованные охи, вздохи, короткие высказывания изумления раздались среди зевак — и все они отпрянули от шатающегося Винсенти, чтобы дать ему пространство, воздух.

И его наполовину вздох, наполовину хрип, когда пальцы его левой руки вцепились в край стола, когда он старался удержаться на ногах:

— Зеро!

— У вас есть мой адрес, — голос Гаррисона всё ещё был новым, холодным, германским. — Я буду ожидать доставки документов в ближайшем будущем. Спокойной вам ночи.

И он взял чек Винсенти, сунул его в карман и, без лишних слов повел жену через зал, к выходу из клуба, и в ночь.

О, да, Джо Блэк помнил ту ночь, жгучую ярость и бессильную ненависть, полыхавшие в лихорадочно-блестящих глазах Винсенти, когда он смотрел, как Гаррисон уходит; как он потом выключил верхний свет над столом, и дал крупье и его помощнику выходной на всю ночь — в действительности выходной на всю жизнь, сказав им, чтобы никогда не возвращались; и как он удалился на ватных ногах в служебные помещения клуба. Там он выпил большое количество алкоголя, и позднее, будучи совершенно пьян, после того, как клуб уже попрощался с его последним клиентом, он сногсшибательно вернулся — вернулся с пожарным топором, и с большим смаком изрубил стол, колесо и всё прочее на очень мелкие кусочки.

Эту ночь Блэку нелегко было забыть… это была ночь, когда Винсенти заключил с ним контракт на жизнь Гаррисона…

* * *

Вторая пара глаз, наблюдающая за Ричардом Гаррисоном и Вики Малер, принадлежала джентльмену из Генуи по имени Пауло Палацци. То есть, джентльмену на взгляд незнакомцев. В отличие от Джо Блэка, у Палацци не было предварительного знания о Гаррисоне, кроме того, что он был очень богатым человеком. Любой со своим собственным чартерным самолётом, стоящим без дела в ангаре в аэропорту Родоса был, по определению, очень богатым.

Палацци это казалось бесспорным; тем не менее, он сделал несколько осторожных, местных расспросов для подтверждения своей точки зрения; и выяснил, что Гаррисон и его леди заплатили за номер, достаточно большой, чтобы вместить в три-четыре раза больше людей, и теперь наслаждались роскошью. Уединённость стоит денег. Больших денег…

Пауло Палацци был невысокий, стройный, безупречный в белом, лёгком итальянском костюме и лакированных туфлях, и с непокрытой головой, чтобы похвастаться копной вьющихся черных волос. Со светлой кожей, ясными глазами и хорошим цветом лица, он мог быть какого угодно возраста — от двадцати пяти до сорока лет. Весёлый, довольно состоятельный итальянский турист — для любого, кто не станет к нему приглядываться с самым пристальным вниманием. И действительно, он был довольно состоятелен, добывая деньги различными незаконными способами, в том числе в своих очень успешных летних поездках. Это была одна из таких: неделя на Родосе, которая, если повезет, многократно окупится.

Он наблюдал за приходами и уходами Гаррисона три дня, достаточно долго, чтобы вполне ознакомиться с характером и привычками человека. Только одно продолжало беспокоить его: слепота Гаррисона.

Или Гаррисон попросту не был слепым, несмотря на массивные тёмные очки, что он постоянно носил. Или, если он был слеп, то его оставшихся четыре чувства были несоизмеримо развитыми — или, что более вероятно, он был богаче, чем даже Палацци рассчитывал. Ведь кто, кроме крайне богатого человека, может позволить себе такие специальные миниатюрные приспособления, которые настолько облегчают столь серьёзную немощь?

Не то, чтобы слепота Гаррисона — реальная или вымышленная — создала Палацци какие-то моральные проблемы, наоборот. Это было сущим благом, или, может быть, планы Палацци пришлось бы изменить. Нет, это было просто потому, что Гаррисон, казалось, видел очень хорошо… для слепого человека. Ну, весьма вероятно, у него были свои собственные причины для введения всех в заблуждение, если это действительно было так. И для Палацци… это должно оставаться просто странностью, одной из особенностей будущей жертвы.