Психосоматика

Поэтому при желании помочь клиенту необходимо уловить этот позитивный момент, чтобы довести до его сознания, самым естественным и эгоистичным образом, неумелость его обращения с этой возможностью. Он страшился совершить ошибку, нагрешить, очернить себя, вкушая сей напиток жизни. И даже если клиент обвиняет внешние обстоятельства – что почти всегда он и делает, – причина остается нетронутой.

Любые самые острые формы психосоматических расстройств проявляются и закрепляются во взрослом возрасте (примерно от двадцати семи до сорока лет).

Это объясняется не ранним старением организма человека: причины те же, что были описаны мною в предыдущей главе[105]. Психосоматика возникает и вызывает органические осложнения в зависимости от технической, «возрастной» готовности органа к выполнению функции. К тридцати годам человек обладает определенной степенью власти, еще более увеличивающейся к сорока годам. У него есть деньги, независимость, свобода волеизъявления, перед ним раскрываются большие возможности, он может устанавливать отношения с такими же независимыми, как он, мужчинами и женщинами, примыкать к различным ситуациям, складывающимся на свободном рынке: перед ним открыты все пути высших достижений и возможности реализации собственной территориальной психологии. Болезнь усиливается пропорционально увеличению открывающихся перед субъектом возможностей. Вспышка заболевания происходит во взрослом состоянии, поскольку именно в этот период природное и позитивное право позволяет развернуться личной инициативе и максимально вложить самих себя. Таким образом, патологический срыв обуславливается также теми возможностями, которые возникают во внешней среде.

В ситуации агрессии случаются моменты, требующие от нас ответного нападения как обязанности поддержать собственную идентичность, без прощения: в противном случае мы превратимся в соучастников искажения, чего-то, что в любом случае не предусмотрено нормой. Свобода не позволяет нам быть добрыми: наша свобода – быть самими собой в соответствии с базовым проектом жизни, и для этого существует огромное количество способов. Быть добрыми в соответствии с собственным природным замыслом, но ни в коем случае не согласно потребностям пусть даже целого света.

Возьмем, к примеру, брачные отношения. Едва человек заводит семью, секс для него становится супружеской обязанностью. Прежде секс был запретной темой, скверной, пенис служил символом грубой, животной страсти, а вагина – женской продажности. Но стоит субъекту вступить в брак, как функции этих органов освящаются.

Желая общаться с жизнью, субъект использует единожды усвоенный им способ, не умеет по-новому подать себя, преобразиться в открытом научении. Ум обладает способностью к непрерывному научению. Никакой опыт прошлого не может перекрыть, замкнуть потенциал научения, которое равносильно совершаемому нами контакту с окружающей реальностью. К примеру, чтобы взять в руки вишенку, необходим некоторый минимум ума, но чтобы увеличить капитал на десять миллиардов долларов за одну банковскую операцию – требуется определенная гениальность. Точно так же для того, чтобы наслаждаться телом своего партнера, недостаточно тех способов, которые годятся для кроликов, на высших уровнях жизни действуют иные стратегии ума, а именно соотношения знаний: знаний единого энергетического стиля, эмоциональной собранности, внутреннего равновесия. Секс не для всех одинаков: для тех, кто рассматривает его как видовые отношения, достаточно его обычного усредненного понимания, но для тех, кто стремится обрести радость и мудрость, необходимо гораздо более тонкое и глубокое его осознание, которое достигается способностью постоянно поддерживать целостность собственного разума в бесконечном процессе усвоения мира.

До тех пор, пока не будет распознан базовый проект заболевания, максимум, на что будет способна медицина, – оказывать противодействие патодинамическому процессу.