Психосоматика лишнего веса. Дело не в еде

«Дед вырос в военное время. Никогда не ел зелень, которую мы предлагали класть в блюда, и даже ругался: мол, наелся травы в войну. У них на первом этаже была квартира в пятиэтажке, а под ней – подпол на всю эту площадь. И в нем он всегда хранил бочки с засоленными овощами, капустой, банки с вареньем. И еще мешками закупали сахар и муку. Держали пасеку – дача огромная была. При этом я не могу вспомнить, что ела ягоды с грядки, – все сразу пускали на варенье. В памяти остались только бабушкины пироги и облепиховое варенье. За грибами в лес ходили регулярно, целую ванну перерабатывали, жарили картошку с ними, солили. Никогда не забуду, как я маленькая отрезала кусочек ткани и сшила для куклы платье из голубого плюша. Меня отругали, но не поняла, почему. А когда спросила, мне ответили: «А вдруг война?» С тех пор у меня плюшкинизм процветает, люблю впрок что-то брать. Но пытаюсь с этим бороться».

Человек, у которого генетически вшита необходимость быть полным, будет стремиться к тому, чтобы таковым СТАТЬ. Услышьте разницу:

– Стремиться стать полным: «Я не понимаю, почему я так просто набираю вес / почему меня тянет на калорийные продукты, – что-то НЕ ТАК».

Быть полным «генетически»: «Все СПРАВЕДЛИВО – у нас же все в семье полные».

Состояние несправедливости происходящего вокруг может наделить вас огромным ресурсом к действиям. Ибо, пока все хорошо, шевелиться смысла нет: все же так, как и должно быть, «по правде». И лишь в тот момент, как человека перестает устраивать то, что есть в действительности, тогда он по-настоящему готов к переменам.

Попробуйте вспомнить и отследить следующие моменты вашей жизни:

Из сообщений участниц курса «Дело не в еде»

«Мне мое тело стало нравиться в переходном возрасте, когда я стала вытягиваться и стройнеть на фоне моих одноклассниц, которые, наоборот, округлились. Я тогда себе очень нравилась. Это было лет в 15. Когда я забеременела в 19 лет и во время токсикоза есть могла только зеленые кислые яблоки и бруснику, мне тоже это все нравилось. Но это были 1990-е годы, когда еды в принципе было мало. Муж работал один, я сидела дома с маленькой дочкой, и раз в месяц мы ходили к его родителям встречать свекра, вернувшегося с вахты с Севера. Это был праздник живота! И тогда мне хотелось наесться впрок. Прошло уже много времени, но я не могу ничего оставить на тарелке, даже когда наелась. Мне тяжело выбрасывать еду. Кстати, только сейчас вспомнила, что и папа у меня такой же: он все куриные косточки обсосет так, что даже собаке нечего отдать».