Психотерапевт

Мне удается сдержать слезы и не расплакаться, пока не выйду на улицу. А уж там я даю себе волю. Быстрым шагом, низко опустив голову и зарывшись в шарф по самые уши, иду в Финсбери-парк и плюхаюсь на первую же скамейку. Так вот кто я такая — фантазерка? Перебираю в голове все, во что успела поверить за последние недели, и мне становится стыдно. Тамсин права, я действительно успела всех их поочередно заподозрить в причастности к убийству Нины.

Я представляю себе, как они смеются у меня за спиной, и щекам становится жарко. Слова Тамсин о том, что пора бы мне завести собственную жизнь, ранят меня особенно сильно, потому что ведь и тут она права. С тех пор как умерли родители и сестра, у меня действительно нет никакой жизни. Вот почему я так рьяно бросилась помогать Томасу и Хелен. Мне нужно было хоть что-нибудь, чтобы почувствовать себя живой и полезной, ведь большую часть времени я просто существую. Но я зашла слишком далеко. Я думаю о Лео и Томасе, которые оба сейчас пытаются выяснить, имел ли Бен отношение к убийству Нины, и мне становится страшно. Нужно их остановить.

Чтобы успокоиться, я думаю о Нине — не о Нине Максвелл, а о своей сестре. Мне кажется, я слышу, как она говорит, что я должна перестать себя жалеть, признать, что на меня нашло затмение, и двигаться дальше. Она права, надо двигаться. Пока я доберусь до дома, будет уже почти три часа. До прихода Томаса мне едва хватит времени на то, чтобы побросать в коробки оставшиеся вещи. Через несколько часов я буду уже в дороге, на пути к Харлстону, а Нина Максвелл и «Круг» останутся всего лишь воспоминаниями.

Глава 42

Я ШАГАЮ К ДОМУ, БОРЯСЬ С ЖЕЛАНИЕМ ОБВИНИТЬ ЛЕО В ТОМ, что произошло в ресторане. Если бы он с самого начала был со мной откровенен и рассказал об убийстве, я бы сюда никогда не приехала. Единственное хорошее, что со мной произошло за время, потраченное на «Круг», это Томас, — если, конечно, с окончанием расследования наша дружба не прервется. Что, боюсь, вполне реально.

Звонит телефон. Достаю его из сумки, надеясь, что это Томас. Это действительно он. Я замедляю шаг и отхожу в сторонку.

— Элис. Я, наверное, отвлекаю вас от обеда?

— Нет, я уже возвращаюсь в «Круг», — говорю я, зажав пальцем другое ухо, чтобы отгородиться от уличного шума и лучше слышать.

— Отлично. Вы не поверите, но в то время, когда произошло убийство Марион Карто, один из ваших соседей находился в Париже.

Сердце у меня в груди подскакивает.

— Не уверена, что хочу знать, кто именно.

— Сильно беспокоиться не стоит, потому что ее убийца за решеткой, ждет суда. Он сам явился с повинной несколько месяцев назад.

— А. Ну, это, наверное, хорошо?

— В обычной ситуации я бы сказал, что да, хорошо. Но не все согласны с тем, что это сделал он. Явившийся с повинной — клошар, бездомный, который к моменту убийства всего год пробыл на свободе после предыдущего заключения. К несчастью, есть немало случаев, когда бродяги берут на себя вину за преступление только для того, чтобы снова оказаться в тепле. Тюрьма пугает их куда меньше, чем перспектива жить на улице.

— А если он и в самом деле виноват?

— Об этом мы узнаем только после суда, когда его версию событий проверят.

— Так кто же из моих соседей был в Париже в момент убийства? — спрашиваю я.

— Уильям Джекмен.

Я закрываю глаза.

— Лучше бы я ничего не знала про дыру в заборе между нашими дворами.

— Но это еще ничего не значит. Просто я решил сообщить вам, вот и все. Вам удалось узнать фамилию психотерапевта Нины?

— Нет, но это был мужчина. И она не ходила к нему, он сам приходил к ней домой. Обычно вроде бы так не принято?

— Обычно нет. Но если у нас нет фамилии, мы мало что можем сделать. — Томас на секунду умолкает. — С вами все в порядке? Судя по голосу, как будто не с­овсем?

— Ну, скажем, обед пошел не по плану. Я рада, что уезжаю сегодня. Это правильное решение.

— Может, мне лучше не заезжать? У вас, наверное, много дел перед отъездом.

— Просто нужно сложить одежду в коробки. За остальными вещами приеду как-нибудь потом. Так что прошу вас, заезжайте. Я буду рада увидеться с вами.

— Я точно не помешаю?

— Точно.

— Тогда встретимся примерно через час.

Едва я отключаю телефон, как он тут же звонит снова. Это Тамсин. Со злобным смехом слушаю настойчивые звонки до конца. Еве и Мэри потребовалось полчаса, чтобы уговорить подругу позвонить мне и извиниться — не сомневаюсь, она звонит именно для этого. Телефон звонит снова, и это опять Тамсин. Я и на этот раз не отвечаю и даю телефону отзвонить, а через минуту приходит сообщение о том, что мне оставлено голосовое сообщение. У меня нет настроения слушать ее сообщение — как и последующее, которое приходит через минуту.