Психотерапия

Глава 3. Религиозное измерение анализа

«Наибольший интерес в моей работе —» — пишет Юнг, — «это не забота о лечении неврозов, но, скорее, подход к нуминозному. Но факт в том, что обращение к бессознательному — это и есть настоящая терапия, и в той мере, в какой ты получаешь нуминозный опыт, ты и избавлен от проклятия патологии. Даже сама болезнь приобретает нуминозный характер.»[18] В этой цитате сказано всё об огромной важности юнгианского анализа. Если невозможно установить отношения с нуминозным, то никакое лечение не возможно; большее, на что можно надеяться, это улучшение социальной адаптации. Но тогда что же остаётся делать аналитику? Юнг выражал своё мнение по этой теме в письме следующим образом:

Так как невроз — это проблема установки, а установка зависит от или укоренена в определённых «доминантах», говоря другими словами, первичных и высочайших идеях и принципах, проблема установки может быть названа религиозной.[19] Это подтверждается тем фактом, что в снах и фантазиях религиозные мотивы возникают с ясной целью регуляции установки и восстановления нарушенного равновесия. <…> Я наблюдал, например, что, как правило, когда «архетипические» содержания возникают внезапно в снах и пр., из них проистекают нуминозные и исцеляющие эффекты. Это первобытные физические впечатления, которые очень часто заново открывают пациенту доступ к религиозным истинам, которые до этого были блокированы. Я и сам пережил такой опыт. <…>

Так же как из-за предубеждений я могу сдержать или полностью остановить influxus divinus [влияние божественного], откуда бы оно не пришло, так же для меня возможно при помощи подходящего поведения приблизится к нему и, когда это произойдёт, принять его. Я не могу ничего форсировать; я могу только прикладывать усилия к тому, чтобы сделать всё, благоприятствующее этому, и ничего препятствующего. <…>

Что может затем произойти, но не обязательно произойдёт, — это некая разновидность спонтанного явления, возникающего из бессознательного, символом которого у алхимиков, Парацельса, Бёме и современных изучающих бессознательное является молния.[20]

С этой точки зрения, работа терапевта может состоять только в разрушении предубеждений и блоков, чтобы сделать возможным нуминозный опыт. (Это связано со старой теологической проблемой — является ли спасение результатом милости Божьей или же человеческих усилий; очевидно, что требуется и то, и другое.)

Способы избежать нуминозного довольно многочисленны. Я бы хотела представить здесь несколько тех, с которыми я сталкивалась. Первым является определённая экстравертная поверхностность. У пожилой женщины, которая никогда не задумывалась ни о чём, кроме любви, одежды, путешествий и т.п., был такой сон: она стояла на лестнице и собиралась смахнуть пыль с большого распятия. К её бесконечному ужасу Распятый внезапно открыл глаза и сказал: «Ты должна стирать с меня пыль немного чаще!» Сновидящая была католичкой и до этого момента удовлетворялась поверхностным блаженством внешних предписаний Церкви. Это сон впервые заставил её задуматься.

По большей части у современных людей встречается коллекция философских и рациональных-псевдонаучных предубеждений родом из девятнадцатого столетия, которые, на самом деле, уже были опровергнуты ведущими учёными нашего времени. Они приобрели эти идеи в свои школьные дни и из дешёвых журналистских аккаунтов: сны бессмысленны или являются выражениями сексуальных желаний; привидений не существует; к бессознательному надо прислушиваться, но оно не рассматривается на самом деле как реально существующее; не существует эффекта без рациональной постижимой причины; человеку только надо быть разумным, и всё остальное будет хорошо; если всё общество в порядке, то и всё будет в порядке, и т.д. Наряду с этим набором предрассудков самым худшим и распространённым является откровенное или подразумеваемое статистическое мышление: «Что я делаю, не имеет значения; я всего лишь одна песчинка среди миллионов других; моё существование — бессмысленная случайность.» Такое мировоззрение — настоящий и смертельный яд для души.