Психотерапия

У аналитика есть слабая надежда избавиться от такого предубеждения при помощи дискуссии. Эту работу можно выполнить гораздо более эффективно — иногда быстро, иногда постепенно — с использованием снов пациента. Но важно для самого аналитика иметь связь с нуминозным и иметь веру в него, которая базируется на его собственном опыте; в противном случае он пропустит тот элемент в снах, который направлен непосредственно к нуминозному опыту, и вместо этого спроецирует на них свои собственные идеи о том, кем пациенту «следует» быть или что делать. Он будет автоматически склоняться к развитию примерно таких взглядов: один анализанд должен освободиться от своих родителей, другой анализанд должен быть менее интеллектуальным, а ещё один — более дисциплинированным, — и других подобных убеждений, основывающихся на каких-либо мнениях и предубеждениях, которые у него есть о нормальности. По этой причине аналитик должен повторять себе снова и снова «Я не знаю, чего Бог хочет от этого человека!» Всё, что он может делать, так это помогать пациенту лучше слышать, что его собственная психика нашёптывает ему.

Когда у меня была первая пациентка, страдающая от тяжёлого психоза, она медленно двигалась в направлении шизофренического эпизода как результата внешнего дуновения судьбы, и я сражалась с ней, чтобы это предотвратить. В этот момент Юнг, супервизирующий случай, убедительно сказал мне: «Как ты можешь так точно знать, что этой женщине не нужно пройти через подобный эпизод? Многих пациентов обогащают такие эпизоды. Тебе не следует пытаться разгадать секрет её судьбы; это всего лишь игра силы. Ты не знаешь, чего Бог хочет от неё!» Испуганная, я отпустила ситуацию и негласно ограничила интерпретацию её снов лишь максимально прямыми значениями. У анализанда неожиданно улучшилось состояние. Когда я поведала Юнгу об этом, он засмеялся и сказал: «Это то, на что я надеялся, но я не мог позволить тебе узнать об этом, в противном случае ты могла бы попытаться снова что-нибудь форсировать!» Это раз и навсегда излечило меня от чрезмерного юношеского подросткового энтузиазма.

В дополнение к интеллектуальным предубеждениям, по моему опыту есть и другая проблема, которая может возникнуть, — это когда у анализанда случается в высшей степени нумизнозный сон, но почему-то он оказывается не способен должным образом измениться под его действием, или даже сон вообще не затрагивает анализанда. Обычно в таком случае это проблема определённого состояния ущербности эроса. Часто случается так, что я оказываюсь глубоко затронута сном пациента, который его самого оставляет равнодушным и кажется ему очень прозаичным. Я поняла, что в таких случаях надо не скрывать моих собственных чувств, не скрывать, насколько я эмоционально затронута, но выражать это. По моему опыту такой подход всегда обладает позитивным эффектом.

У Юнга всегда была сильная эмоциональная реакция на сны. Он реагировал на сны, которые люди приносили ему, смехом, вскриками страха, плохим настроением или возбуждением, и часто его реакция служила триггером для пациента к осознанию того, о чём на самом деле был сон. За отсутствием реакции у анализанда, помимо эмоциональной слабости, часто скрывается скрытое предубеждение, что, в действительности, сны ничего не говорят о нём.

Одна из наиболее трудных ситуаций в моём опыте — это когда, казалось быть, бессознательное продуцирует только банальные сновидения, в которых нет ничего даже близкого к нуминозному. Однако часто можно увидеть за личным аспектом сна базовую архетипическую структуру. Это был особенный дар Юнга — способность распознать более глубокое архетипическое значение сна, который, с поверхностной точки зрения, банален. С другой стороны, мы временами должны быть более подозрительны к мифологическим снам, так как они могут базироваться всего лишь на чём-то, что пациент прочёл или на каком-то другом неаутентичном базисе.[21] Чрезвычайно красивые сны с мифологической структурой не всегда означают что-то особенно важное для сновидца. Вместо этого они могут отражать намерение части бессознательного привлечь внимание сновидца; говоря другими словами, они указывают, что в ближайший период времени внутреннее развитие должно иметь место при помощи встречи с бессознательным и снами.[22]

Банальные сны, напротив, показывают, что в активном состоянии также находится обычно пренебрегаемый скрытый под поверхностью личной повседневной действительности более глубокий смысл. Снова и снова люди впадают в защитную реакцию: «Это абсурд, глупый незначительный сон.» Юнг всегда говорил, что не бывает глупых снов, только глупые люди, которые их не понимают! Факт в том, что Самость, как кажется, также заботиться о деталях наших личных жизней. Бог предупредил в видении Эммануила Сведенборга не есть слишком много. Сведенборг был интуитивной личностью и поэтому в том, что основывается на функции ощущения, — сексуальности, еде и т.п., — был просто не сдержан. Т.о. достаточно типично для Самости проявляться в только этой области.