Психотерапевты занимают места в первом ряду на захватывающем спектакле человеческой жизни. Со временем перед ними разыгрываются все эмоции, все драмы и все настроения. Однако если они придерживаются описанной в данной книге ориентации, то не могут просто оставаться свидетелями. Они снова и снова втягиваются в действие, и часто это действие входит в их предположительно личную жизнь и предъявляет к ним свои требования. Не счесть случаев, когда мои разговоры, ссоры, занятия любовью, планирование и просто спокойные вечера прерывались потребностями клиентов. Поначалу эта доступность в любое время суток казалась такой эффектной и демонстрировавшей мою важность, однако хватило всего нескольких таких прерываний, чтобы понять, что я должен сохранить какое-то время для себя, если я хочу быть по-настоящему доступным в остальное время. Теперь я явно и неявно всё меньше предлагаю клиентам звонить мне и даю себе периоды, в которые я защищён от любых вторжений.
Некоторые личные размышления
Я уже не тот человек, который более 30 лет назад начал практиковать консультирование или психотерапию в военном госпитале. Произошедшие во мне перемены вызваны не только временем, образованием и обстоятельствами жизни, общими для большей части моего поколения. Мощной силой, оказавшей на меня влияние, было моё участие во множестве жизней. Психотерапевту лучше признать, что профессия постоянно будет заставлять его или её меняться и эволюционировать. Те грустные, скучающие от своей работы врачи, которых описал Рогоу [Rogow, 1970], наверняка носят доспехи, защищающие их от постоянных столкновений и близких контактов с человеческой жизнью. Об этой работе можно сказать многое: она увлекательная, требовательная, выматывающая, пугающая, стимулирующая, опасная, находящаяся на грани дозволенного обществом, необходимая для культуры и т. д., — но только не то, что она скучная!
Если говорить за себя как за отдельного человека, жизнь психотерапевта принесла мне хороший доход, крупицы престижа и успеха, а также ощущение принадлежности к благородному сообществу таких же профессионалов. Она толкнула меня во многие насыщенные, увлекательные и иногда пугающие отношения. Она дала мне пространство и бесконечное сырьё для творчества. Она была источником мук, боли и тревоги — иногда непосредственно в работе, однако чаще внутри меня самого или с моими близкими, поскольку прямо или косвенно работа и отношения с моими клиентами стимулировали различные столкновения. Кроме того, эта работа и отношения прямо или косвенно приносили мне и моим близким радость, приятное волнение и ощущение участия в жизненно важном опыте. В силу постоянного импульса к росту, изменениям, открытию новых возможностей и поддержанию связи с моим внутренним «я» моя жизнь несколько раз подвергалась основательному пересмотру. Я сомневаюсь, что в противном случае добровольно согласился бы на это, однако чувствую, что, удержавшись и пройдя через эти изменения, я в большей степени реализовался, и я с нетерпением и тревогой жду того, что может лежать впереди, поскольку по-прежнему чувствую в себе постоянные волны перемен.
Наконец — и в каком-то смысле это главное: быть психотерапевтом означало иметь окно, позволяющее заглянуть в человеческую душу. Смысл этого очень сложно описать. Для меня это было остро, мучительно важно. Это дало мне то, чего мне, похоже, всегда не хватало прежде: опору, на которой я мог стоять в своей жизни, фундамент для строительства видения собственной жизни, а также жизни и смерти как нашего общего наследия и общей судьбы. В глубине сердца я верю, что таким образом воплотил в своей жизни больше возможностей, чем мог бы воплотить любым другим способом. И я благодарен за это.
Библиография
Allport, G. W.
Balsam, R. M. and Balsam, A.
Bockoven, J. S.
Brammer, L. M. and Shostrom, E. L.
Bruch, H.
Bugental, J. F. T. “A method for assessing self and not-self attitudes during the therapeutic series” //
Bugental, J. F. T.