Психотомия Цивилизации. Пантеоны жизни. Апология совершенства

Всякое напряжение, должно иметь своё разрешение. Мы всегда чувствуем напряжение, но плохо его воспринимаем и идентифицируем. И всегда видим воочию разрешение этого напряжения. Война, это всегда разрешение того внутреннего напряжения, что образуется от столкновения наэлектризованных частиц, свободных электронов, или заряженных положительно и отрицательно, людей. Возникающее в астральных полях нашего естества, напряжение, может разрешатся только войной. И это естественная природа, она – неумолима. Там, где не образуется напряжения, где не скапливается энергия, ждущая до поры до времени своего разрешения, там нет жизни.

Здесь самым наглядным примером служит напряжение тектонических плит в земной коре, которое необходимо разрешается землетрясениями и цунами. Там, где есть движение, там есть жизнь, и там должно быть перманентное напряжение и разрешение.

Что же такое война, в её сакраментальной сути? Это некая субстанция нашей воли, которой, словно креозотом шпалы, пропитан всякий ствол нашего «душевно леса». И также, как «креозот», она не даёт загнивать этим «стволам». И в этом смысле, пока в нашей жизни существует война, жизнь – вне опасности. Этот парадокс говорит лишь о том, что нашу жизнь, её корни и ствол, сохраняет именно зло. Да, как бы это не звучало парадоксально для вашего уха, зло является охранительной субстанцией для жизни.

Когда-то человек отделил жизнь от войны, и противопоставил их друг другу. Он поставил войну вне закона, а мир воздвиг на пьедестал. Но если бы жизнь могла, она бы посмеялась над нами. У жизни и войны – одно тело. И разделять здесь, обособлять и противопоставлять, – вот та ошибка, которую действительно надо бы исправить. Ведь если вы хотите искоренить войну, то помните, что придётся искоренить и все производные войны, все игры, коими заполнена наша жизнь, как суррогатами войны. Все спортивные состязания, все математические и химические спартакиады, все единоборства, формы искусства, и даже шахматы, – всё, то, что так или иначе, является производными войны, её ростками, её мультифационными произведениями, исходящими из гнездящихся в наших сердцах, в наших генах и эукариотах, глубинных консолей жизни, управляющих всем на земле, как природным, так и цивилизационным. Выходит, стремление искоренить войну, – значит стремление искоренить жизнь…

Но кто, скажите на милость, внемлет этому жёсткому, но такому очевидному для глубокого сознания, правилу? Средние века ушли, и вместе сними ушли и очевидные для жизни основы в душах аборигенов планеты. Человеку средних веков не надо было объяснять, что значит его жизнь. Он это знал, и принимал безапелляционно и с благоговением. Но с тех пор, человечество сильно изменилось, и его оценки своей жизни, стали более противоречивыми, «женственными» и близорукими. Они стали слабыми. Но инстинкты никуда не девались. И на почве слабеющего человечества, в его сознании все ужасы войны, стали ещё ярче, ещё ужаснее. Он стал – «здравомыслящ», и рассудителен. Но стал ли он более совершенен? Боюсь, что наоборот. И человек будет и дальше деградировать, стагнировать, и становиться слабым духом и разумом, становиться пресмыкающимся, в котором хитрость и подобострастие всё более будут преобладать.

Я вижу закат человечества. И виной тому, его душевные и разумные векторы, что ведут его к полному анабиозу внутренних сил, и распылению целостных конструкций воли, что выхолащиваются от века к веку. Эти векторы, имеют цели облегчения жизни человека, нивелирования его инстинктов, и упразднения войны, как явления. Он называет это прогрессом. Но видящий, да увидит! – Это чистый регресс.

Личность Война

«Как существует низменное искусство, низменная любовь, – так существует и низменная война…»

«Висталь, отложил свиток и подумал, что мир начал меняться именно в эту сакральную эпоху. Тот, кто когда-то открыл для всеобщего обозрения «пещеры и лучезарные дали искусства», тот создал новый, небывалый мир! Сделать из меча – карандаш, из копья и щита – музыкальный инструмент, а из лука и мишени – кисти и палитру, была самой Великой идеей древнего человека! И хотя лук, стрелы, копья, и мечи – никуда не делись, но открылась новая, небывалая и необъятная долина «поля брани искусства»! Человек становился утончённым, изысканным, и даже на «старом поле брани», стал проявлять эту изысканность и тонкость души. Он стал – благородным воином…»