Психотомия Цивилизации. Пантеоны жизни. Апология совершенства

Дело здесь в том, что теперь, истории, единой для всех и каждого, независимой и целомудренной, словно недоступной королевы, – не существует. Теперь, она принадлежит всем и каждому. И потому требовать от неё «целомудрия» и честности, не приходится. История теперь живёт своей жизнью, она стала – свободной. И эта «свобода», стала для неё самым пагубным и роковым состоянием, ибо развратила её в конец, лишила её – корней на земле, и – якорей в море… И ныне она, словно «перекати поле», несомая ветрами по земле, или словно шлюпка, болтающаяся в переменчивых течениях океана…

Теперь, у всякого историка, она – своя, и лишь пересекается своей сферой с другими историями, такими же индивидуальными. Добиться от истории всеобщей правды, это как найти всё объединяющую философскую истину, её всеобъемлющую правдивую доктрину… Об этом может только мечтать добросовестный философ! И историки также, лишь мечтают об единой, правдивой и всеохватывающей истории, которая бы включала в себя всю правдивую последовательность и всеобъемлемость исторического полотна, и представляла бы собой картину окончательной истинности и неопровержимости. И это невозможно не потому, что все мы фатально лживы, и не в состоянии говорить даже себе правду, (хотя и это присутствует), но потому, что история, это взгляд на мир, на его события и последовательности, а главное, на его причины, – всегда через виньетку заинтересованности, ангажированности, и преднамеренности. Взгляд, в котором нет, и быть не может никакой холодности, честности, и объективности. Который, доходя до своего апофеоза, превращает всё в хаос, в отсутствие какой-либо дисциплины, а значит научности. И истинностью здесь, ныне – даже не пахнет. Предвзятость и лоббированность – суть нашего разумения и всяких оценок исторического полотна. И всякая история имеет то отражение, коим обладает смотрящий в это, некогда «Великое зеркало».

Убеждения

«Ничто на Земле не принесло столько горя,

       и столько страданий людям, сколько принесли убеждения…»

«Истина рождается в абсолютной тишине…»

Хотите нивелировать влияние врагов? Ограничьте, а лучше совсем уберите их СМИ, и все их высказывания, из поля общей информационной сферы. (К СМИ я разумеется отношу, и социальные сети, и все иные платформы сегодняшнего дня). И вы поразитесь, как быстро они стали слабы, и уже не представляют почти никакой угрозы. Правда, к которой апеллируют все СМИ, – самая лживая субстанция на земле! Ограничьте до ноля СМИ врага, и вы победите, не начав войны… При объёмах теперешней глобализации, и повсеместной демократизации, кажется, что это сделать невозможно, что это затронет свободу слова, демократию, и ещё целую ватагу выдуманных, и завоевавших политес нашей цивилизации, палеоанахранизмов. Побеждающий в пропагандистской войне, уже побеждает наполовину… Это хорошо знал когда-то доктор Гебельс, и это хорошо осознают ныне «Англосаксы».

Попробуйте, для начала, хотя бы не замечать, и не тиражировать такие высказывания своих врагов. Когда врага не замечают, он становиться слабым и настолько малым, что перестаёт быть опасным. Сильным, мы сами его делаем, своими цитированиями, своими оценками, своими вторящими в голос, журналистами. Если бы можно было искоренить журналистику, как явление, мир стал бы чистым настолько, что вызывал бы впечатление первородной тропической колыбели… И никто не мешал бы добру, побеждать зло.

Но вам мешают ваши убеждения. Кто создаёт их? Либо ваши родители, как это было до наступления всеобщего информационного покрытия планеты, либо СМИ. Которые играют всегда на ваших низменных, простых и пошлых чувствах. Нет, не потому, что в своей ипостаси пошлы и низменны, но потому, что их «порнографическое разумение», ищет всегда самых простых, самых прямых путей к вашему сердцу и разуму. Ведь, что такое порнография, как не прямой путь к вашему либидо? И как это развращает вашу душу? Да так, что в силу прямого пути, все ваши сложные, глубокие и изысканные «дорожки», становятся не востребованными, и засыхают, атрофируются, приводя весь ваш организм к развращённости, – развращённости сердца и разума… Ему уже становятся не интересны никакие сложности, изысканности и тонкости своих собственных переживаний, оно требует удовлетворения прямыми, «сильными наркотиками возбуждения», чья агрессивность разрушает все изысканные, глубокие, и тонкие пути сознания, и душа становиться грубой и чёрствой, она покрывается корой, за которую может пробиться только всё самое прямое, низменное, и пошлое, с его сильными орудиями возбуждения и удовлетворения.