Психоз

Теперь он четко сознавал, что сможет скрыть это ото всех. Сейчас нужно просто обдумать, что случилось, обдумать все события начиная с сегодняшнего вечера, обдумать хорошенько.

Девушка приехала сюда одна, сказала, что была за рулем весь день. Значит, она никуда не заезжала. К тому же она, кажется, не знала, где находится Фейрвейл, а в разговоре ни разу не упомянула другие города поблизости, так что, скорее всего, не собиралась никого там навещать. Тот, кто ждал ее приезда — если ее вообще ждали, — живет, очевидно, где-то дальше на севере.

Конечно, все это просто рассуждения, но получается вполне логично. Что ж, придется рискнуть и предположить, что он сейчас прав.

Да, она расписалась в журнале регистрации, но это ничего не значит. Если кто-нибудь начнет расспрашивать, он скажет, что девушка провела в мотеле ночь и уехала.

Надо избавиться от тела и машины, а после постараться убрать следы — вот и все, что от него требуется.

Ну, вторая часть работы будет нетрудной; он уже знал, как это сделать. Приятного мало, конечно, но и особых трудностей не предвидится.

И он избавится от необходимости сообщать в полицию. А Мама будет избавлена от страшной расплаты.

О нет, он не собирается отступать от своего решения; теперь от этого не уйти, и он обязательно разберется с Мамой, но только после.

Серьезная проблема — как уничтожить улики. Corpus delicti.[6]

Мамино платье и шарф придется сжечь, одежду, которая сейчас на нем, — тоже. Нет, лучше сделать это после того, как он избавится от тела.

Норман скатал окровавленную ткань и отнес ее вниз. Сдернул с вешалки в коридоре старую куртку и комбинезон, скинул свою одежду на кухне и натянул их. Сейчас нет смысла умываться — все это подождет, пока Норман не закончит грязную работу.

Но Мама-то не забыла умыться, когда вернулась. Здесь, в кухонном умывальнике, были ясно видны розовые пятна и еще следы румян и пудры.

Когда он вернется, надо не забыть все тщательно отчистить, отметил он про себя. Потом Норман сел и переложил в карманы комбинезона все, что было внутри превратившейся в тряпье одежды. Жаль выбрасывать хорошие вещи вроде этих, но ничего не поделаешь. Если хочешь что-то сделать для спасения Мамы…

Норман спустился в подвал и открыл дверь старой кладовой, где хранились фрукты. Он нашел, что искал, — негодную корзину для белья с закрывавшейся на пружину крышкой. Она достаточно большая и прекрасно подойдет.

Прекрасно подойдет — Господи, как можно думать такое о вещах, которые ты собираешься сделать?

Он передернулся, представив себе, что ему предстоит, потом с шумом втянул в себя воздух. Сейчас нет времени на самоанализ или самобичевание. Надо думать только о деле, собраться. Надо быть очень собранным, очень внимательным и хладнокровным.

Норман хладнокровно запихал перепачканную одежду в корзину. Хладнокровно взял со стола рядом со ступеньками, ведущими в подвал, кусок клеенки. Хладнокровно и спокойно вернулся наверх, включил в кухне свет, выключил свет в коридоре и шагнул в темноту, неся с собой корзину, прикрытую клеенкой.

Здесь, в темноте, труднее оставаться хладнокровным. Труднее заставлять себя не думать о сотне вещей, из-за которых все может рухнуть.

Мама ушла из дома — куда? Может быть, она бредет по шоссе, чтобы ее увез с собой любой, кто проедет мимо? Может быть, она все еще в шоке от происшедшего и истерика заставит ее выболтать правду первому встречному? Она вправду убежала или просто пошла куда глаза глядят, словно во сне, не соображая, что делает? Может быть, она пошла к лесу позади их дома, по узкой десятиакровой полоске принадлежавшей им земли, протянувшейся до болот? Может быть, ему лучше сначала поискать ее?

Норман вздохнул и покачал головой. Он не может рисковать. Особенно сейчас, когда в мотеле, в ванной, скорчившись, лежит истерзанный кусок мяса. Оставлять все так гораздо опаснее.

У него хватило сообразительности, чтобы выключить свет и в конторе, и в ее номере, прежде чем уйти. Но все равно, кто может знать, не придет ли в голову какому-нибудь полуночнику заявиться сюда и совать повсюду нос в поисках хозяина? Сейчас такое бывало редко, но все же время от времени сигнал отмечал появление очередного постояльца; иногда это случалось в час или в два часа ночи. И по крайней мере один раз за ночь мимо проезжала полицейская патрульная машина. Они почти никогда здесь не останавливались, однако все может случиться.

Он, спотыкаясь, брел сквозь непроглядную мглу безлунной ночи. Дорожка была посыпана гравием, и ее не размыло, но земля за домом наверняка стала мягкой от дождя. Останутся следы. Вот еще одна проблема. Он оставит следы, которых даже не сможет заметить! Если бы только сейчас стало светло! И как-то сразу эта мысль заслонила все другие — скорее уйти от темноты…