Психоз

Судя по выражению лица профессорской супруги, та испытывала сомнения на предмет того, что Ирка – творение именно божье.

– За меня! – согласилась Ирка, чокнувшись с профессором. – И за то, что нет никаких потерянных вещей. Никаких! – акцентировала она, когда бокалы – её и профессорской супруги – соприкоснулись. Ни вещей, ни людей, ни даже пепла… от окурка.

Ирка получила в дар от профессорши новёхонькую невесомую норковую шубу. Конфиденциально. Видимо, в благодарность…

Об этой истории никто особо не распространялся. Ну, нашла перстень и нашла. Всего лишь перстень.

Другое дело – собака!

Собачка балерины всего лишь удрала на прогулке, влекомая зовом плоти – у неё была течка. Хозяйка прогуливала её без поводка, в плену «духов и туманов» искренне полагая, что диванные «пусики» ни о чём таком помышлять вовсе не могут.

– Давайте просто пройдём вместе с вами по маршруту, – сказала Ирка.

– Ах, я уже и сквер и все окрестности оббегала.

– Мы не будем бегать. Мы будем спокойно идти. И мне не нужны ваши безутешные рыдания. Вы хотите найти свою собаку?

– О да! Где она, моя прелесть?! Она замерзает! Или какие-нибудь злые люди…

– Просто идёмте. Вы – это вы. А я – ваша собачка. Идите со мной так же, как шли тогда.

Тут даже не нужен был импульс. Он и не возник. Всё оказалось куда как проще: собачка балерины, учуяв необходимое, унеслась от своей патронессы в созвездье бездомных псов, живших в одном из коммуникационных подземелий сквера. Оттуда Ирка и выудила её, довольную, налюбленную, и вручила владелице.

– Ах, моя пуся! Эти чудовища тебя не обидели?! Фу, как ты плохо пахнешь! Ну, не обижайся, моя любимая! Мама дома отмоет тебя шампунем!

– «Мама» в курсе, что через положенное время её «пуся» вполне может произвести на свет пару-тройку «внуков»-суржиков? – не удержалась Ирка от сарказма.

– Что вы говорите, Ирина! Вы же видели этих огромных псов! Неужели вы думаете, что они делали с моим котёночком это?! Они изнасиловали её?!

– Уверена, что именно это они с вашим «котёночком» и делали. Причём с её самого рьяного согласия. У неё течка. Этого-то вы не могли не заметить?!

– Я думала, что течка у собак, это как… как регулы у женщин. И забеременеть в этот период собака как раз и не может, разве не так?

– О боже!.. В балетном училище есть биология? – шутовски возопила Ирка. – Это такой предмет, где объясняют, чем женщина отличается от собаки.

– Вы полагаете, Ирина, что я скоро стану… бабушкой?

Ирка едва сдержала приступ хохота.

– Полагаю, да.

– А собачкам делают… аборты?

– Даже некоторые женщины отчего-то не пользуются подобной привилегией, предпочитая уничтожать уже вполне зрелый… приплод, – вполголоса проговорила Ирка.

К окончанию университета Ирина Смирнова обросла легендами разной степени – от творения светлейшего добра до исчадия чернейшего зла, – и клиентурой. У кого-то был запойный сынок-мажор…

[– Он действительно перестанет пить?

– Действительно.

– Навсегда?

– Нет. Ровно до тех пор, пока я жива. Если он меня переживёт – вполне может снова начать пить после моей смерти. До тех пор – в рот не возьмёт.

– Мы будем за вас молиться.

– Вот от этого точно ни вам ни мне вреда не будет. ]

…у знакомых «одних хороших знакомых» – дочь никак не могла выйти замуж…

[– Неужели всё так просто?! Всего лишь пить свежесваренные дрожжи из хмеля по два стакана в день? И сколько? Пока замуж не выйдет?

– Ровно до тех пор, пока чирьи не пройдут. И обратитесь к хорошему врачу. Скажите ему умное слово «аутогемотерапия». Сперва со здоровьем своей дочери разберитесь. А замуж – после – она как-нибудь сама выйдет. ]

…у подруги Марьи Петровны – «той, что работала с Верой Никитичной» – пропала фотография покойного мужа…

[– Благодарю вас, Ириночка! Чтобы я без вас делала?! Ума не приложу, как она попала под диван?

– Без меня вы бы никогда не убрали под диваном. Потому что попала она туда ровно два года назад, когда вы демонстрировали её родственникам на поминках. ]

…и так далее, и так далее, и так далее. Кому карты раскинет, кого к врачу отправит. Этого – загипнотизирует, той – словом добрым мозги промоет.

– Ведьма эта ваша Смирнова, – перешёптывались иные.