ПСС, Том 1

Легко и сильно шагая, Гриша спустился с горы и дошел по мокрой, глянцевитой и резко пахнущей сыростью траве до купальни. Там, в дощатом номере, странно озаренном матовым отсветом воды, он разделся и долго разглядывал свое стройное тело и гордо ставил свою красивую голову, чтобы походить на статуи римских юношей. Потом, слегка прищуривая серые глаза и посвистывая, вошел в свежую воду, выплыл из купальни и сильно взмахнул руками, увидав, что на горизонте чуть-чугь показавшееся солнце задрожало тонкой огнистой полоской. Белые гуси с металлически-звонкими криками, распустив крылья и шумно бороздя воду, тяжело шарахнулись в тростники. Широкие круги, плавно перекатываясь, закачались и пошли к реке...

-Григорий Петрович! -крикнул чей-то голос с берега. Гриша

перевернулся и увидал на берегу высокого мужика с русой бородою, с открытым лицом и ясным взглядом больших голубых глаз навыкате. Это был Каменский, «толстовец», как его называли на дачах.

-Вы придете сегодня? -крикнул Каменский, снимая картуз и вытирая лоб рукавом замашной рубахи.

- Здравствуйте! .. Приду, -отозвался Гриша. -А вы куда, если не секрет?

Каменский с улыбкой взглянул исподлобья.

-Ведь вот люди! -оказал он важно и ласково. -Всё у них секреты!

Гриша подплыл к берегу и, стоя и качаясь по горло в воде, пробормотал:

- Ну, если хотите, не секрет... Я просто полюбопытствовал, почему вы меня спросили?

-А мне нужно побывать у знакомых.

-Да, так вы в город едете!

-Разве в город только ездят? -снова перебил Каменский. И разве знакомые бывают только в городе?

-Конечно, нет. Только я не понимаю ...

-Вот это верно. Я сказал, что буду и в городе и у знакомых вот тут недалеко -на огородах.

-Так, значит, попоздней прийти?

-Да, попоздней.

-Тогда до свидания! -крикнул Гриша и подумал: «Правду говорит Игнатий -психопаты!»Но, отплывши, он опять обернулся и пристально посмотрел на высокую фигуру в мужицкой одежде, уходившую по тропинке вдоль реки.

На реке еще было прохладно и тихо. За лугами, в синеющей роще, куковала кукушка. У берега зашуршали камыши, и из них медленно выплыла лодка. Седенький старичок в очках и поломанной соломенной шляпе сидел в ней, рассматривая удочку. Он поднял ее и соображал что-то, лодка остановилась и вместе с ним, с его белой рубашкой и шляпой, отразилась в воде. А из купальни слышались крики, плеск и хохот. По гнущимся доскам бежали с берега, стуча сапогами, гимназисты, студенты в белых кителях, чиновники в парусинных рубашках ...

Грише не хотелось возвращаться туда, и он стал нырять, раскрывать глаза в темно-зеленой воде, и его тело казалось ему чужим и странным, словно он глядел сквозь стекло. Караси и гольцы с удивленными глазками останавливались против него и вдруг таинственно юркали куда-то в темную и холодную глубину. Вода мягко, упруго сжимала и качала тело, и приятно было чувствовать под ногами жесткий песок и раковины". А наверху уже припекало. Теплая, неподвижная вода блестела кругом, как зеркало. С зеленых прибрежных лозин в серых сережках тихо плыл белый пух и тянуло запахом тины и рыбы.

II

Ровно час после купанья Гриша посвятил гимнастике. Сперва он подтягивался по канату и висел на трапеции в саду, потом в своей комнате становился в львиные позы, играя двухпудовыми гирями.

Со двора звонко и весело раздавалось кудахтанье кур. В доме еще стояла тишина светлого летнего утра. Гостиная соединялась со столовой аркой, а к столовой примыкала еще небольшая комната, вся наполненная пальмами и олеандрами в кадках и ярко озаренная янтарным солнечным светом. Канарейка возилась там в покачивающейся клетке, и слышно было, как иногда сыпались, четко падали на пол зерна семени. В большом трюмо, перед которым Гриша ворочал тяжестями, вся эта комната отражалась в усиленно-золотистом освещении с неестественно прозрачной зеленью широкой цветочной листвы.

Когда же Гриша вышел на балкон, сел за накрытый стол и, покачиваясь на передних ножках стула, стал, слегка расширяя ноздри, медленно пить молоко, в тишине дома раздался томный голос Натальи Борисовны:

Гарпина!

«Какая скука! -подумал Гриша. -Каждый день начинается одним и тем же воззванием!»

Гарпина! -повторила Наталья Борисовна нетерпеливее. Гри-иша!

Гриша лениво поднялся с места.

-Ну, что тебе? -сказал он, входя в спальню.

Наталья Борисовна, полная женщина лет сорока, сидела на постели и, подняв руки, подкалывала темные густые волосы. Увидав сына, она недовольно повела плечом.

-Ах, какой ты, брат, невежа! -сказала она, смягчая слова улыбкой.

Гриша молча ждал. В комнате с опущенными шторами стоял пахучий полусумрак. На ночном столике возле свечки тикали часики и лежала развернутая книжка «Вестника Европы».

Да как же, право! -добавила Наталья Борисовна еще ласковее. -Зову, зову!..

И она попросила достать из столика денып, посмотреть, где записка -что взять в библиотеке, собрать журналы и позвать Гарпину.

Гарпина сейчас едет в город, -сказала она, -не нужно ли тебе чего?.. Нынче приедет отец и, вероятно, с ним Игнатий.

Будь добра, поскорее! -перебил Гриша. -Ты ведь знаешь, что сейчас я должен идти к Каменскому.