ПСС. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая

«И я любил, и я люблю, — думал он, слушая Мервиля.[2767] — Да, люблю Наташу».[2768] И, слушая Мервиля, Пьер думал о ней, видел перед собой все малейшие подробности своей встречи с нею у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния: он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь, как на зло, она со всей прелестью воспоминания всплыла в его душе.

«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», слышал он теперь сказанные ею слова, видел перед собой эти глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос…[2769]

«О, что бы я дал, чтобы быть с нею, — думал он, слушая Мервиля. — Как я люблю ее. Одно, <что> я люблю на свете».

— То, что я рассказал вам, я не расскажу никому из своих товарищей, — говорил Мервиль, — но, не говоря про жизнь, которой я вам обязан, я испытываю какое-то странное чувство, говоря с вами. Мы с вами никогда не видались, не увидимся, может быть, а между тем мы близки, мы понимаем друг друга.

— Да, да, — сказал Пьер,[2770] взволнованный и своими воспоминаниями и выпитым вином.

— Но вы любимы, — сказал он, — вы надеетесь быть счастливы. Я — это другое дело. Я с первой молодости любил и люблю только одну женщину и никогда она не будет моею.

Мервиль так же хорошо умел слушать, как и рассказывать. Он облокотился на руку, глядя на Пьера, видимо с участием и интересом ожидая его рассказа.

— Отчего же? — сказал он.

— Это странно, — начал Пьер. — Я любил ее давно, но я недавно узнал это. Я любил ее, но не смел ни ей, ни даже сам себе сказать, что я люблю ее, потому что я слишком любил ее. И я женился на другой, которую я не любил. Вы не можете понять этого? — спросил [Пьер].

Мервиль сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все-таки просит продолжать.

— Я женился, — продолжал Пьер. — И узнал свою любовь только тогда, когда она полюбила моего лучшего друга.

Мысль, что этот человек никого не знает и не узнает из действующих лиц и никогда не встретится с ним в жизни, возбуждала его к полнейшей откровенности. Он рассказал все свои несложные отношения к Наташе.

Более всего из рассказа Пьера поразило Мервиля то, что Пьер был очень богат, что он имел два[2771] дворца в Москве и что он бросил всё и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.

— У меня есть намерение, о котором я не могу открыть вам, — сказал Пьер, — но не в том дело.[2772]

Задушевный[2773] разговор их был прерван приходом Герасима, который сообщил, что в городе видно зарево пожара. Они вместе вышли на улицу.[2774]

Ночь была темная, и налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве на Петровке пожара.

Ничего странного и страшного не было в небольшом пожаре за две версты в огромном городе и потому[2775] никто не обратил на это зарево особенного внимания.

Но, выйдя на двор, Пьер почувствовал, что он после долгого воздержания выпил слишком много вина и потому он, даже не простившись с своим другом, отошел от него нетвердыми шагами и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.

Редакционные пояснения	5
I. Варианты из черновых автографов и копий	11
II. Варианты из наборных рукописей	313
III. Варианты из корректур	409

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 24 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

———————————————

———————————————