ПСС. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья

Третьи историки говорят, что причину движения народов надо искать в цивилизаторах человечества, а не в монархах и полководцах, не имеющих, по их мнению, никакого влияния на события.>

* № 355 (наборная рукопись. Эпилог, ч. 2, гл. VI, VII).[1909]

Мы представляем себе целые последовательные ряды этих приказаний как одно вперед сказанное и сразу выраженное приказание. Мы говорим, например (взяв рядом одно сложное историческое событие и другое самое простое, домашнее), мы говорим, что Наполеон захотел и приказал идти войскам на войну, или хозяин захотел и приказал срубить дерево. Говоря это, мы соединяем в одно одновременно выраженное приказание целый ряд последовательных приказаний, зависевших друг от друга.

Наполеон не мог приказать похода на Россию. Он приказал нынче написать такую-то бумагу в Вену, завтра такой-то приказ о заготовлении провианта, о назначении такого-то корпуса и т. д. и т. д., миллионы приказаний, из которых составился ряд приказаний, соответствующих и всегда предшествовавших ряду событий, приведших французские войска в Россию. Хозяин, велевший срубить дерево, точно так же не мог приказать срубить дерево, но он должен был прежде приобрести лес, нанять работника, дать ему топор, послать его в лес, указать на дерево и т. д.

Восстановляя необходимое условие непрерывности движения во времени, как приказывающих, так и исполняющих, мы видим, что никогда ни одно приказание не появляется самопроизвольно и не включает в себя целого ряда событий; но что каждое приказание вытекает из другого и не относится к целому ряду событий, а только к одному моменту события. Так что, рассматривая отношения приказаний к событиям, мы никогда не можем иметь дело с каким-нибудь приказанием и соответствующим ему событием, а нам доступны только непрерывные ряды приказаний с соответствующими им рядами событий.

В чем состоит сущность того, что есть событие, и того, что есть выражение воли человека? Сущность всякого исторического события в самом общем смысле есть проявление физического движения людей. Война есть физическое движение. Самое отвлеченное историческое событие, как, например, освобождение негров в Южной Америке, есть проявление физического движения. Негры, прежде не выходившие из известных пределов, теперь выходят из них. Сущность приказания, закона, распоряжения есть выражение словами воли людей или человека. Два явления эти постоянно, неразрывно связаны между собой — физическому движению, событию, всегда предшествует приказание — выражение воли человека. Следовательно, между двумя явлениями этими должна существовать зависимость. Какая эта зависимость? Всякому событию предшествуют слова, выражающие желание, приказание об исполнении этого события.

Из того, что слова предшествуют всегда событию,[1910] мы заключаем, что слова суть причина события.[1911] Но если слова суть причина события, то всякий раз, когда сказаны известные слова, отдано приказание, то событие должно совершиться и приказание быть исполнено. В действительности же мы видим, что 1) слова для того, чтобы быть связанными с событием, должны быть произнесены в один определенный момент времени, предшествующий событию, в противном случае они теряют свое значение;[1912] 2) что как в истории, так и в обыкновенной жизни, сказанные слова — отданное приказание весьма часто не производят события, а[1913] кроме того 3) мы видим, что слова суть тоже часть проявления движения людей и потому к событию, состоящему в движении людей, относятся, как часть к целому.

Итак, слова не могут быть причиной события, но находятся в зависимости от него.

Рассмотрим отношение слов к физическому движению в каком бы то ни было событии, в походе ли Наполеона на Москву, или в самом ограниченном смысле, в приказании хозяина срубить дерево.

Мы говорим, что приказание идти на поход 12-го года предшествовало походу и было причиной его. Но когда были сказаны эти слова и какие были те слова, которые решили поход на Москву, мы не видим.[1914]

Никогда — история показывает нам это — Наполеон не приказывал похода на Москву. Он приказывал нынче написать то-то Саксонскому королю, завтра такому-то корпусу придти туда-то и такому-то отойти туда-то и написать такую-то бумагу Русскому императору и такую-то принцу Олденбургскому и т. д.; но кроме этих приказаний он ежедневно, ежечасно приказывал и, соглашаясь на проекты, разрешал бесчисленное количество действий посторонних и прямо противуречащих намерению идти на Москву. Он постоянно приказывал и разрешал, так как в этом состояла его деятельность. Из числа всех его приказаний те, которые совпадали с необходимым для исполнения моментом времени, исполнились, и из всех его приказаний вышла не экспедиция в Англию, которая была его продолжительной, любимой мечтою, но которая не имела совершиться, а вышел поход на Россию, с которой он считал выгодным быть в союзе. В первом случае приказания его не связались,[1915] а во втором случае приказания эти связались[1916] в ряд приказаний, соответствующих ряду событий.