ПСС. Том 16. Несколько слов по поводу книги «Война и мир»

За год до того, как появилась полемическая 36-я глава, был создан седьмой вариант начала романа (описание Аустерлицкого сражения), где лицемерию, фальши, ложному патриотизму и карьеризму штабной верхушки противопоставлена высота духа русской армии. Представителем этой героической армии показан Андрей Болконский, принадлежавший к числу лучших людей того времени, оставаясь лишь внешне изысканным аристократом. А еще раньше был написан набросок предисловия, в котором автор объявил, что задачей нового произведения было показать, как «сущность характера русского народа и войска» проявилась в период неудач в первых войнах России с Наполеоном и была причиной торжества России в 1812 г. Неудивительно, что интерес к 36-й полемической главе тотчас же пропал у автора. Это бесспорно доказывается тем необычным явлением, что копия ее совсем не подвергалась дальнейшей правке. Еще раз Толстой сделает попытку вернуться к этой теме спустя несколько месяцев в одном из черновых, тут же оставленных, набросков предисловия к первой части.

Непосредственно от неожиданного полемического отступления Толстой перешел к теме Ростовых. Опираясь во многом на созданное в процессе поисков начала, особенно на шестой и восьмой варианты, он без большого напряжения продолжает писать. Главы о Ростовых, Пьере, доме старого графа Безухого в этой редакции композиционно и по содержанию, а в большей своей части и текстуально совпадают с журнальным текстом. Содержание двух циклов глав «В Петербурге» и «В Москве» Толстой соединил посредством известного читателю персонажа — Анны Михайловны Друбецкой. Добившись через князя Василия перевода сына в гвардию, она вскоре после вечера Анны Павловны вернулась в Москву к своим богатым родственникам Ростовым, у которых воспитывался ее сын. Создав затем первую сцену в доме Ростовых утром в день именин, Толстой присоединил к новому тексту три листа из шестого варианта начала, озаглавленного «День в Москве», внеся в него лишь небольшие стилистические изменения, и продолжил текст вплоть до смерти старого графа Безухого.[95] Так создалась почти вся первая часть. Не было только окончания ее — описания жизни в Лысых Горах.

По копии началась работа над созданием второй редакции законченных глав (рукопись № 51).[96] Расширена сцена возвращения князя Андрея с женой после вечера у фрейлины, сильнее подчеркнуто раздражение князя Андрея, вызванное ухаживанием за маленькой княгиней Ипполита Курагина, «этого идиота», как его называет князь Андрей. Вариант зачеркнут и создан новый эпизод: «страшная сцена», которая произошла в спальне княгини; князь Андрей видел записочку, которую Ипполит положил в ридикюль княгини; дома он сжег эту записку и написал Ипполиту письмо, в котором предупреждал, что, ежели он покажется на глаза ему или его жене, он «выдерет ему при всех уши». В письме был даже намек на возможность дуэли. И третий вариант этой сцены зачеркнут. Видимо, не связывалась с природной гордостью князя Андрея трафаретная семейная сцена, — она навсегда откинута, и создан четвертый вариант, почти совпадающий с печатным текстом. Изменена беседа князя Андрея с Пьером: исключен их разговор об искусстве и расширена тема предстоящей войны, особо подчеркнуто решение князя Андрея ехать в армию на первое время адъютантом Кутузова, а затем взять отдельный отряд. «Война. И я знаю, где мое место», — говорит князь Андрей. Развиты высказывания князя Андрея о Кутузове как о правой руке Суворова. Сделана попытка в описание кутежа у Анатоля Курагина также ввести тему начавшейся войны: Пьер, возвращаясь после беседы с князем Андреем, все время «думал о предстоящей войне и хотел сообщить это известие и свои мысли об ней всем». А далее появилось восклицание, с которым Пьер вошел к Анатолю, где собралась «толпа молодежи»: «Господа, война объявлена. Слышали? — сказал он. Никто его не слушал». Текст вставки тут же исправлен: восклицание Пьера дополнено сообщением о том, что «Кутузов — главнокомандующий», а в ответ Пьер слышит естественную для собравшихся у Анатоля кутил реплику: «Ну чорт с ним!» Вся вставка зачеркнута. Слишком резким диссонансом ворвался этот эпизод в сцену кутежа, и не было, видимо, возможности развить его.

Много труда потребовали главы, посвященные описанию дома старого графа Безухого в день его смерти. Толстой правит текст, стремясь через восприятие Пьера показать действия Анны Михайловны Друбецкой, князя Василия и княжен, окружавших старого графа и думавших только о его наследстве. Дважды исправленный вариант сцены споров около завещания вычеркнут и создан новый текст,[97] в котором со всей обнаженностью изображены интриги, связанные с завещанием, борьба за «мозаиковый портфель» и роль Пьера: молча смотрел он на все происходившее и не узнавал ни князя Василия, ни Анны Михайловны, которая, как «наседка окрысившись, тянула портфель». В результате правки текст значительно приблизился к напечатанному в «Русском вестнике» (главы VІІІ-ХХХІІ).[98]