ПСС. Том 16. Несколько слов по поводу книги «Война и мир»

Отмечая в одном из конспектов салонные разговоры о Кутузове, Толстой записал: «Кутузов делает свое дело и едет». Приездом Кутузова в Царево Займище начинается следующий раздел, в котором действие вновь перенесено на военные позиции.[238] Первый набросок о Кутузове, тут же зачеркнутый, был написан как рассказ от лица автора. Существенным отличием от окончательной редакции является указание на то, что, приехав в армию, Кутузов отправил в Петербург всех флигель-адъютантов для «объявления, что будет дано генеральное сражение». И когда он приехал, вся армия приветствовала его, а Кутузов «благодарил, обещал сраженье и победу». В первом наброске уже отразилось появившееся у князя Андрея после свидания с Кутузовым чувство успокоения «насчет общего хода дел и насчет того, кому оно вверено было». Этот набросок содержит также весьма интересные факты, относящиеся к образу князя Андрея: его раздумье, как поступить, все бросить и поехать на помощь сестре и сыну, оставшимся после смерти отца «без покровительства» — таково было его первое чувство, «но потом ему живо представился общий характер мрачного величия, в котором он находился, и он решил, подчиняясь этому характеру, остаться», «в темных рядах войска искать смерти, исполняя долг и защищая отечество». Первый вариант был тут же переработан. В новом — встреча Кутузова войсками, впечатление князя Андрея и его мысли о Кутузове, приезд Денисова со своим планом партизанской войны очень близки к последней редакции.

Итак, первая редакция текста, соответствующего т. III, ч. 2, гл. I–XVI, композиционно не отличается от законченной, дальнейший же текст до конца части, содержа все основные вехи повествования, построен совершенно иначе. Если перевести на главы наст. изд., получится следующая схема: гл. XVI, XXVI, XIX (начало), XVII, XVIII, XX, XXI, XXIII, XXII, XXIV, XXV, XXX–XXXII, XXXVI, XXXVII. При этом соблюдена определенная стройность повествования. От Кутузова — переход к Наполеону перед Бородинским сражением. Точно указан дом, в котором была ставка Наполеона, более резкими штрихами, нежели в окончательном тексте, написана сцена туалета и почти карикатурно представлена внешность Наполеона. Сцена с портретом сына, привезенным де Боссе, и описание поездки Наполеона на Бородинское поле почти совпадают с их окончательной редакцией. После этого введен не дошедший до печати эпизод атаки Шевардинского редута. Рассказ ведется в совершенно спокойном тоне, соответствующем хорошему настроению в это утро Наполеона, сквозь призму которого показано сражение, предшествующее великому Бородинскому бою. Не показано само сражение, нет ни намека на волнение участников его. Легко дал Наполеон распоряжение об атаке Шевардинского редута, «слез с лошади, чтобы спокойнее любоваться зрелищем», и после того, как было «убито и ранено около 10 тысяч человек с обеих сторон», Наполеону подали лошадь и он «шагом поехал ужинать».

За этим, внешне спокойным, изображением атаки следуют рассуждения по поводу Шевардинского и Бородинского сражений. В основе их лежит фаталистическая уверенность автора в том, что нельзя «разумно объяснить то, что делается неразумно». Толстой создал один за другим два варианта этого отрывка. В первом, убежденно доказывая свою мысль, автор резко полемизирует с историками, стремящимися объяснять «мировые события волей одного человека, которого для того, чтобы он играл эту роль, называют гением». Толстой заявляет: «Вот единственные книги, написанные в этом тоне, — все истории, которые я бы жег и казнил авторов». Рассмотренный вариант был тут же зачеркнут и вместо него написан новый — о роли личности в историческом процессе. Он заканчивается хотя и не столь резкой, но столь же отрицательной оценкой существующих исторических исследований.

Второй вариант авторских рассуждений о Шевардинском и Бородинском сражениях довольно близок к окончательной редакции (начало гл. XIX). На очереди описание Бородинской битвы. Сюжет подведен к центральному событию войны 1812 г. Показан Петербург, придворные круги и светские салоны с их пересудами о войне и о Кутузове, рассказано о жизни в Лысых Горах с начала войны до взятия Смоленска и об истинном патриотизме Болконских, показан патриотический подъем народа в Смоленске, обрисована штабная военщина. На этом фоне раскрыты переживания князя Андрея, приведшие его к решению служить в армии, представлен достаточно развенчанный автором Наполеон накануне Бородина и поднят на должную высоту главнокомандующий Кутузов, который был именно тем, кто был нужен, кто сделает «всё, что нужно для общего дела». Так думал о нем князь Андрей. «На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало избранию Кутузова в главнокомандующие».