ПСС. Том 43. На каждый день. Часть 1

Под ногами морозная, твердая земля, кругом огромные деревья, над головой пасмурное небо, тело свое чувствую, занят мыслями, — а между тем знаю, чувствую всем существом, что и крепкая, морозная земля, и деревья, и небо, и мое тело, и мои мысли — случайно, что всё это — только произведение моих пяти чувств, мое представление, мир, построенный мною, что всё это таково только потому, что я составляю такую, а не иную часть мира, что таково мое отделение от мира. Знаю, что стоит мне умереть — и всё это для меня не исчезнет, но видоизменится, как бывают превращения в театрах: из кустов, камней сделаются дворцы, башни и т. п. Смерть произведет во мне такое превращение, если только я не совсем уничтожусь, а перейду в другое, иначе отделенное от мира, существо. Теперь, я себя, свое тело с своими чувствами считаю собою, тогда же совсем иначе выделится что-то в меня. И тогда весь мир, оставаясь таким же для тех, которые живут в нем, для меня станет другим. Ведь мир такой, а не иной только потому, что я считаю собой то, а не другое отделенное от мира существо. А отделенных от мира существ может быть бесчисленное количество, а также и способов отделения.

4.

Чем жизнь наша становится духовнее, тем более мы верим в бессмертие. По мере того, как природа наша удаляется от животной грубости, уничтожаются и ее сомнения. Покрывало снимается с будущего, мрак рассеивается, и мы здесь уже чувствуем свое бессмертие.

Мартино.

5.

Я не верю ни в одну из существующих религий и потому не могу быть заподозрен в том, что слепо следую какому-либо преданию или влияниям воспитания. Но я в продолжение всей моей жизни думал настолько глубоко, насколько был способен, о законе нашей жизни. Я отыскивал его в истории человечества и в моем собственном сознании, и я пришел к ненарушимому убеждению, что смерти не существует; что жизнь не может быть иная, как вечная; что бесконечное совершенствование есть закон жизни; что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное в меня, должно иметь свое практическое развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей земной жизни; что самый тот факт, что мы обладаем ими и не можем проследить их происхождение от наших чувств, служит доказательством того, что они приходят в нас из области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне ее; что ничто не погибает здесь, на земле, кроме форм, и что думать, что мы умираем, потому что умирает наша форма, — все равно, что думать, что работник умер, потому что орудия его износились.

Мадзини.

6.

Всё открывается, пока живешь, и открывается одним и тем же постепенным темпом. Но наступает смерть, и вдруг или перестает открываться то, чтò открывалось, или тот, кому открывалось, перестает видеть то, чтò открывалось прежде. Тот же, кому открывалось, не может не остаться, потому что всё, чтò было, было только потому, что он был. Он один есть.

7.

Верить в будущую жизнь может только тот, кто установил в своем сознании то новое отношение к миру, которое не умещается в этой жизни.

8.

Жизнь будущая, загробная так же ясна и несомненна, как и настоящая жизнь. Не только ясна и несомненна — она есть та же самая одна жизнь. Она представляется мне преходящей только вследствие иллюзии времени, т.-е. совершающихся изменений.

9.

Если мы верим, что всё, чтò случалось с нами в нашей жизни, случалось с нами для нашего блага, мы не можем не верить и в то, что то, чтò случается с нами, когда мы умираем, должно быть нашим благом.

31 МАРТА.

1.

Для того, чтобы наверное быть счастливым, надо только одно: люби, люби всех, и добрых и злых. Люби не переставая — и не переставая будешь счастлив.

2.

Мы не знаем и не можем знать, для чего мы живем. И потому нельзя бы было нам знать, чтò нам делать и чего не делать, если бы у нас не было желания блага. Это желание верно указывает нам, чтò нам делать, если только мы понимаем свою жизнь не как животное, а как душу в теле. И это самое благо, какого желает наша душа, это самое благо и дано нам — дано в любви. А любовь всегда в нашей власти.

3.

Думай, что благо — то, чтò не в твоей власти, и ты будешь всегда несчастен. Пойми, что благо только то, чтò в твоей власти, и твоего счастья никто не отнимет у тебя.

4.

Никто никогда не уставал делать себе добро. Но ведь самое большое добро — это то, чтобы делать то, чего моя душа хочет, а душа моя всегда хочет одного: любви от себя и к себе. Положи жизнь свою в этом увеличении любви, и ты увидишь, что благо твое всегда в твоей власти.

5.

В состояниях людей есть соединение злого и доброго, но в стремлениях людей нет такого смешения. Стремление бывает или злое — в исполнении воли своего животного существа, или доброе — в исполнении воли Бога. Отдайся человек первому стремлению, и он не может не быть несчастен; отдайся второму, и для него не может быть несчастья, всё благо.

6.