ПСС. Том 47. Дневники и записные книжки, 1854-1857

1761.130¹. Отбытие Генерала в Торнео и Каир. — Запись касается, очевидно, того же старого прусского генерала, который упоминался в записях 25 апреля/7 мая и 11/23 мая. Смысл настоящей записи неясен: возможно, что он намекал на какую-то дружескую шутку, в роде письма к кн. Мещерскому, сочиненного от имени этого генерала (см. прим. к 1756).

Судя по записям Дневника Толстого между этим генералом и русскими обитателями пансиона Кетерера установились хорошие отношения. В своих Путевых записках по Швейцарии Толстой упоминает, между прочим, о дорожной палке, подаренной ему «старым прусским, 85-летним Генералом» (см. т. 5, стр. 193).

15/27 мая. Стр. 130.

1762.130⁷. К[няжна]. — Екатерина Петровна Мещерская; см. прим. 1669.

1763.130^10—11. взял маленького Сашу — «Маленький Саша», вероятно, Александр Константинович Поливанов (р. 19 августа 1845 г.) сын Александры Романовны Поливановой (см. прим. 1750). А. К. Поливанову было в это время 11 лет, возраст, который указывает Толстой в своих «Путевых записках» (см. т. 5, стр. 192). Впоследствии А. К. Поливанов служил в лейб-гвардии Конном полку и в 1873 г. вышел в отставку; женат он был на Марье Константиновне Тарновской (А. В. Селиванов, «Род дворян Поливановых», Владимир, 1902, стр. 48).

1764.130¹¹. пошел до Avants. — От Монтрё путники поднимались сперва по крутой пешеходной тропинке, затем по горной дороге; вследствие крутого подъема дороги они только к вечеру достигли Аванов (Les Avants), в 12 км. от Монтрё. В настоящее время Аваны — горный курорт с роскошными гостиницами и виллами; во время путешествия Толстого это была небольшая деревушка, состоявшая из 10—15 крестьянских домиков, разбросанных у подножья горы Dent du Jaman. Окрестности Аванов знамениты своими лугами, покрытыми дикими нарциссами. В Аванах Толстой со своим молодым спутником переночевали в скромной деревенской гостинице. Все подробности первых двух дней своего пешеходного странствования Толстой описал в «Путевых записках по Швейцарии» (см. т. 5, стр. 192—213).

16/28 мая. Стр. 130.

1765.130¹⁴. Jaman. — Col de Jaman — Жаманский перевал, на высоте 1516 м. над уровнем моря, с которого открывается грандиозный вид на всё Женевское озеро, Савойские альпы и Валийскую долину (см. т. 5, стр. 202).

1766.130¹⁵. Alières, — Альер деревушка по северную сторону Жаманского перевала: «десятка полтора хорошеньких домиков, на довольно далекое расстояние друг от друга, рассыпанных по зеленой долине» (см. т. 5, стр. 204). Здесь путники завтракали и отдыхали в скромной деревенской гостинице под вывеской «Hôtel de l’ours».

1767.130^15—16. Montbovon, — Монбовон — местечко в долине реки Сарины (La Sarine). Отсюда начиналось шоссе, которое Толстой «увидал не без удовольствия, после дороги, по которой мы шли нынешнее утро» (т. 5, стр. 207).

1768.130¹⁶. женехвестка. — Так Саша прозвал служанку в Монбовонской гостинице. «Госпожу эту звали Элиза, но Саша, смотревши на картинки в зале, изображавшие историю Женевьевы, брошенной в лес и вскормленной ланью, назвал ее Женевьевкой, потом Женевесткой, потом Женеверткой и слово Женевертка заставляло его смеяться до упаду. Кроме того Женевертка стало для нас словом, означающим вообще трактирную служанку» (см. т. 5, стр. 207).

1769.130¹⁶. Католическая поэзия! — Монбовон, как и Альер, находятся в Фрибурском кантоне, принадлежащем к числу католических кантонов Швейцарии. В своих «Путевых записках» Толстой отмечает бросившиеся ему в глаза особенности края, сравнительно с протестантскими кантонами Женевского побережья: грязные и оборванные дети на дороге, нищие, просящие милостыню, кресты и статуи мадонны на перекрестках, надписи на домах; на эти «скромные католические надписи» он, очевидно, и намекает в этом месте Дневника. Одну из них он даже приводит дословно в своих записках: «Cette maison a été bâtie par un tel, mais ce n’est rien en comparaison de celle que nous reserve le Seigneur. Oh mortel! mon ombre passe avec vitesse et ma fin approche avec rapidité». [Этот дом построил имярек, но он ничто в сравнении с жилищем, которое уготовал нам господь. Смертный, тень моя проходит быстро, и конец мой приближается стремительно».] Выписав эту сентенцию, Толстой замечает по поводу нее: «Что за нелепое соединение невежественной гордости, христианства, мистицизма и тщеславной напыщенной болтовни» (см. т. 5, стр. 207—208).