ПСС. Том 48. Дневники и записные книжки, 1858-1880

Всякое произведение искусства есть проявление красоты, воздвигнутое художником на недоступной массе высоте, для общего созерцания. Видеть всё произведение может только тот, кто стоит выше его — художник высший. Видеть с одной стороны, но с правильной точки зрения — только художник равный. Все же могут, идя за своими обычными делами и подняв голову, видеть стоящее над ними произведение. Снизу оно представляется им не только неправильным, но непонятным. Для того, чтобы они понимали его, работают критики. Критики — это всегда те, к[оторые] пытались б[ыть] художниками и не успели. Они знают высоту и размер и бегают кругом и с разных точек зрения рассматривают и передают толпе результаты своих наблюдений, из которых важнейшие состоят в том, что они видят ногу там, где действительно нога, и в том, что толпе казалось обрубком. И толпе критики говорят, что хорошо и что дурно. По отношению к толпе они необходимы — они посредники между толпой и художником. Но если художник в их суждениях будет искать отражения своего произведения, он отчается.

В мире в 30 лет живут 3—4 человека художников, а стоит явиться произведению искусства, то и в 1000 журналах 1000 человек с приемами учителя к ученику обсудят все достоинства и недостатки произведения. Если в критике видеть оценку — будет бессмыслица, если видеть посильное толкование, будет великий смысл. Суждение о достоинствах есть только аксесуар, возбуждение к удовольствию писать критики.

17 Марта. Labruyère говорит о précieux своего времени: Une chose dite entre eux peu clairement en entrainait une autre, encore plus obscure, sur laquelle on enchérissait par de vraies énigmes: ils étaient parvenus enfiná ne plus être entendus et à ne s’entendre pas eux mêmes.¹⁶¹ Не то ли с словами научными, для к[оторых] теперь пишут лексиконы.

Для того, что[бы] лишить эту игру всего смысла, надо настоять на значении употребляемых слов. —

Как часто писали, говорили, пишут и говорят: бесчеловечный богач съедает в трюфелях или носит в серьгах средства спасения от голодной смерти целого семейства. Как несправедливо! Трюфелями и жемчугом нельзя накормить семейство. Добывание тр[юфелей] и жемч[уга] уже накормило семейства. А если вы хотите сказать, что богач¹⁶² должен бы на деньги, которые он употребляет на роскошь, купить пищи и послать семейству, или самые деньги, то это бессмыслица. Он сбирал деньги для тр[юфелей] и жемч[уга], и если бы он не мог пользоваться тр[юфелями] и ж[емчугом], он и не собрал бы денег. Да притом, если бы трюф[ели] и жемч[уг] остались бы некупленными, было бы, кроме того голодного семейства, о к[отором] вы заботитесь, еще сотни новых голодных семей. —

Скажите скорее то, что я говорил в юности (это будет похожее на правду). Зачем тысячи рабочих для роскоши в городе, когда в деревнях не успевают снять хлеб?

И то фальшиво.

В деревне должна быть натуга и отсутствие роскоши. И потом избыток сил идет в город. —

————

19 Марта. Что бы ни производил поэт или мыслитель, он должен знать, что в то время, как он пишет, уже с разных сторон сидят сотни людей, пытавшихся неудачно на том поприще, к[оторое] избрал поэт или мыслитель, с обмокнутыми в свою желчь перьями, наготове растерзать всё то, что произведет мыслитель. —

————

Вера в прогресс есть неверие или непонимание великого Бога и верование в маленького. — Они формулируют прогресс так, чтобы движение всего, т. е. сущность жизни, направлялась к целям, им желательным — или понятным. Нет законов, кроме тех, которые ведут к нам приятному и понятному. Нет Бога, кроме нашего желания. — Идолопоклонство одно и то же. Всегда было и будет. —

————

Весьма трудно созерцать жизнь прошедших поколений без снисходительной улыбки взрослого к играм детей. А это-то сознаваемое превосходство есть главный источник заблуждений и непонимания прошедшей жизни. —

Можно, напротив, за правило поставить: то, в чем мы представляемся себе ушедшими вперед прошлых поколений, не есть существенное жизни; то, напротив, в чем мы всегда одинаковы, есть сущность жизни. —

————

23 Марта. Не только в так называемом низшем своем проявлении мысли наши служат нашим побуждениям; но и в высшей философской области они суть только отражения наших побуждений. Пример низшего служения. Я имею страсть к земле. Я приобретаю земли, и целый ряд рассуждений слагается во мне и доказывает, как это необходимо для моих детей.