ПСС. Том 58. Дневники и записные книжки, 1910 г.

Д. П. Маковицкий в своих Записках от 4 октября пишет: «Днем проехали 12 верст верхом по оврагам. В одном трудном месте Лев Николаевич слезал с лошади. Перед обедом не просыпался до 6.45. Зашли к нему. Он лежал в забытьи и говорил что-то несвязное и бессмысленное. Ноги у него были холодные, лицо бледное. Мы приложили к подошвам бутылки с горячей водой, к икрам горчичники. Поставленная клизма подействовала, и наступило полусознательное сонливое состояние. В 7 часов температура была 37,1°, и пульс 88. Лев Николаевич настаивал на том, чтобы принесли свет и чтобы ему дали писать. В 8 часов были судороги, начавшиеся, кажется, с ноги. После них наступило сознание, хотя не полное. Лев Николаевич попросил горшок и помочился. Через полчаса опять были судороги и потом еще 3 раза, так что с 8 до 10 ч. 15 м. было пять судорожных припадков. Второй и третий припадки были самые сильные и продолжительные — по 3 минуты. Судороги были тонические и клонические: мышц лица, губ, шеи, спины, рук и больше всего ног. Между припадками Лев Николаевич настойчиво просил свечу и карандаш и перед тем, как начинались припадки, усиленно делал движения, водил карандашом и одной рукой по подушке и по салфетке, как будто писал и диктовал: добро... о Боге, о душе, о земле. Зрачки были сужены. Красноты глаз не заметно. Припадки начинались бурчанием в желудке и отрыжкой с слюною, которую Лев Николаевич старался проглотить. Пульс до припадков и между припадками был правильный, полный, довольно сильный (как нормальный). Переливание в кишках. Пузырь не наполнен. В 10 ч. 15 м. последние и самые короткие судороги —15 секунд. Температура 37,7. Потом Лев Николаевич спал до 11 часов. В 11 часов проснулся с ясным сознанием. Стал поправлять себе подушку, одеяло, искал спички, часы. Спросил нас, почему мы около него, и что с ним было. «Я ничего ненормального не чувствую», — сказал он; спросил, который час, и сам посмотрел на часы. Повидимому, он хотел заснуть, и мы вышли. Я сел в спальне. Через 2-3 минуты Лев Николаевич позвонил: попросил потушить свечу, очень настаивал, чтобы Софья Андреевна ушла и уснул. Спал до 2 ч. 30 м. Опять расспрашивал, что с ним было, помочился с перерывами. На вопрос, как себя чувствует, ответил, что голова болит, изжога, больше ничего. С 3 до 5 просыпался, отсылал приходившую Софью Андреевну, потом спокойно спал до 9 ч. 45 м. Язык действовал хорошо. Пил Боржом, кофе. Два дня до этого припадка у него был понос; нынче ставили клизму, подействовала два раза. Когда у Льва Николаевича были сильные судороги, Бирюков, Булгаков и я держали его за руки, туловище и ноги. Софья Андреевна на этот раз меньше, чем при других заболеваниях Льва Николаевича, суетилась сама и нас суетила. Она этот раз была встревожена, опечалена и смиренна. Во время припадка Льва Николаевича, Софья Андреевна помогала держать его ноги, опустилась на колени и, тихо рыдая, целовала его ногу. У Сергея Львовича, стоявшего в ногах кровати, был испуганный, как у ребенка, вид. Он взял себе Записную книжку Льва Николаевича. Александра Львовна была страшно взволнована, боялась, как и все, что Лев Николаевич не выдержит судорог и скончается во время них. Ее вызвали из Телятинок одновременно с Чертковым, который приехал с Белиньким и сидел в моей комнате (наверх из-за Софии Андреевны не приходил)». Об этом обмороке Толстого также см. Дневник Булгакова, стр. 335—338 и Б, 4, стр. 212.

Присутствовавший при обмороке С. Л. Толстой пишет в своих неопубликованных воспоминаниях: ,,Когда мы раздели и уложили отца в постель, сестра Саша вынула из кармана его блузы и передала мне его маленький дневник с тем, чтобы я вернул его на другой день... Утром 4 октября отец, после глубокого сна, проснулся в сознании, но очень слабым и спросил Сашу, что его маленький Дневник. Она сказала, что у меня, и позвала меня. Я передал Дневник отцу и сказал: «Я его не читал». Мне было радостно услышать, что он мне на это сказал: «Ну, ты бы мог прочесть»ˮ. — В приведенных записях Д. П. Маковицкого и С. Л. Толстого речь идет о второй части «Дневника для одного себя», на листочках, см. стр. 138—139 и прим. 1732.

1449. 113². с Сашей и В[арварой] М[ихайловной]. — О примирении Софьи Андреевны с дочерью и В. М. Феокритовой см. Дневник Булгакова, стр. 339. В результате примирения А. Л. Толстая и В. М. Феокритова 5 октября возвратились из Телятинок в Ясную поляну.

1450. 113^2—3. Чертков все еще далек от меня. — Этими словами Толстой выражал сожаление, что не произошло примирения между Софьей Андреевной и Чертковым, с которым он попрежнему лишен возможности видаться.

1451. 113⁴. Галю, — А. К. Черткову.

1452. 113⁵. на к[оторые] отвеч[ал]. — 5 октября Толстым продиктованы два письма: К. Я. Гроту по поводу статьи о его брате Н. Я. Гроте и Н. П. Петерсону по поводу его статей: «Единение людей» и о книге И. А. Родионова «Наше преступление». См. т. 82.