ПСС. Том 59. Письма, 1844-1855 гг.

Мне кажется по вашему молчанию, что вы сердитесь на меня, и точно я вам давно не писал; но вы знаете, что и виноват я перед вами всегда против своей воли; вы знаете, что, чем дольше я вас не вижу, тем живее мое чувство к вам. — Я оклеветал себя, когда говорил, что отсутствующие всегда виноваты.

Прочел недавно в одной книге, что первые признаки весны действуют обыкновенно на моральную сторону человека. — С оживающей природой хочется переродиться самому, жалеешь о прошлом, о дурно использованном времени, раскаиваешься в своих слабостях, и будущее представляется светлым впереди; становишься лучше, нравственно лучше. —

Относительно меня это совершенно верно; с тех пор как я начал жить (самостоятельно), весна всегда приводила меня в хорошее состояние, в котором я удерживался более или менее долго, но зима всегда была камнем преткновения. — *Всегда собьюсь.* —

Впрочем, если вспомнить прошлые зимы, нужно признать, что нынешняя была самой приятной и самой благоразумной из проведенных мною. — Я веселился, ездил в свет, сохранил много приятных впечатлений и не расстроил своих денежных дел. Правду сказать, и не устроил. Сейчас я подводил счет своим долгам, и оказывается, что сумма та же, что и в прошлом году.

Прощайте, милая и добрая тетенька, тысячу раз целую ваши ручки и надеюсь скоро исполнить это в действительности.

Скажите Валерьяну,¹ что ничего не могу ему ответить потому, что давно не видел князя, у которого только что умерла дочь.² — Однако я обедаю у них сегодня и буду с ним говорить. Лев.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликован отрывок (по-французски и в переводе) П. И. Бирюковым в Б, I, 1906, стр. 159—160; несколько бòльшие отрывки (почти полностью, только в переводе) даны П. А. Сергеенко в ПТС, I, стр. 6—7; впервые опубликовано полностью (только в переводе) в Бир., XX, 1913, стр. 10—11. Год письма определяется почтовым штемпелем: «Москва, 1851, марта 8». На конверте рукой Т. А. Ергольской: «Получено 15 марта 1851-го г.».

¹ Гр. Валерьян Петрович Толстой. О нем см. прим. к п. № 43.

² Князь — Сергей Дмитриевич Горчаков, дочь его — кж. Софья Сергеевна Горчакова, скончавшаяся 25 февраля 1851 г.

* 40. Т. А. Ергольской.

1851 г. Марта 1... 15. Москва.

Chère tante!

L’arrivée de Nicolas a été pour moi une surprise bien agréable; puisque j’avais presque perdu l’espoir de le voir arriver chez moi. — J’ai été si content de le voir, que même j’ai négligé un peu mes devoirs ou plutôt mes habitudes ou bien comme dit Н[иколай] С[ергѣевичъ]¹ въ многолюдствњ не разсњиваться je me suis laissé разсњиваться. A présent je suis de nouveau seul, et seul au pied de la lettre: je ne vais nulle part ni ne reçoit personne. — Je fais des plans pour le printems et l’été, les aprouve rez vous? Vers la fin du mois de Mai je viendrai à Ясное, j’y passerai un mois ou deux et tâcherai d’y retenir Nicolas aussi longtems que possible et puis aller avec lui faire une tournée au Caucase (c’est dans le cas ou je reviens gros — Jean, comme avant. —)

Nicolas m’a fait un petit commérage sur vous, chère tante, il m’a dit que vous aviez extrêmement peur de ce que je ne fasse un mauvais mariage (du calcul). — Savez-vous que je m’étonne beaucoup, à voir que vous, qui êtes si bonne et si noble, croyez sur le compte des autres, même des personnes, que vous aimez, toutes les horreurs possibles. — Adieu, chère tante, je vous baise les mains. — Je viens, en relisant ce que je viens de vous écrire me mettre dans une alternation très désagréable, ou bien de vous envoyer cette lettre qui vous fâchera ou bien d’attendre, jusqu’à demain pour vous écrire. Mais au fond quoique vous vous fâcherez un peu vous serez néanmoins contente de recevoir de mes nouvelles, je prends le parti de l’envoyer quitte à recevoir une réprimande.

Léon.

На конверте:

Eя Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской. Въ Тулу. Г. Чернь.

Дорогая тетенька!

Приезд Николеньки был для меня очень приятной неожиданностью, так как я почти потерял надежду, что он ко мне приедет. — Я так ему обрадовался, что даже несколько запустил свои обязанности, вернее изменил своей привычке — *въ многолюдствѣ не разсѣиваться*, как говорит Н[иколай] С[ергѣевичъ], я дал себе *рассѣиваться*. Теперь я снова в одиночестве, и в полном одиночестве, нигде не бываю и никого не принимаю к себе. — Строю планы на весну и лето, одобрите ли вы их? К концу мая приеду в *Ясное*, проведу там месяц или два, стараясь как можно дольше задержать там Николеньку, а потом с ним вместе съезжу на Кавказ (всё это в том случае, ежели мне здесь ничего не удастся).

Николенька насплетничал мне на вас немножко, милая тетенька, он сказал, что вы ужасно боитесь, как бы я не женился дурно (т. е. по расчету). Знаете, я удивляюсь, что, с вашей добротой и благородством, вы готовы верить о других и даже о тех, кого вы любите, всякую гадость. — Прощайте, милая тетенька, целую ваши ручки.