ПСС. Том 61. Письма, 1863-1872 гг.

Помогите нам, пожалуйста. Я вам писал, что Валерьян Толстой умер. Но чего я не писал вам, это то, что задолго и до своей смерти он имел связь с одной мещанкой (не помню ее фам[илии]) и оставил свое именье детям, растерзанное долгами, и всё в пользу этой женщины, и очень незаконно, как говорят люди сведущие. —

Сестре советовали начинать процесс. Я посоветовал ей обратиться к Перфильеву.¹ Мы это и сделали, но Перфильев ответил мне, что дело это может решиться ведомством жандармов, но что он не может его начать, а должно обратиться с письмом к кн[язю] Н. А. Долгорукову.² И он даже присоветовал мне обратиться через вас (я бы сам не догадался!). —

Вот в чем дело: Валерьян оставил всего состояния тысяч на 50 и за два дня до своей смерти выдал этой женщине, на имя 3-го лица,³ заемное письмо в 18000. Сверх этого еще прежде выдан им той же женщине вексель в 3000 и отдан ей дом в Раненбурге, и отдана ей по расписке, выданной тоже [за] два дня до смерти, вся движимость, бывшая при нем и оцененная ниже стоимости в 6000. — Мы — т. е. сестра не желала бы оспаривать ни 3000, ни дома, ни движимости, к[отор]ой было более, чем на 15000, но заемное письмо, данное за два дня до смерти в 18000, слишком расстроивает дела детей и путает все дела по опеке и слишком очевидно вынуждено у умирающего человека, находившегося во власти этой женщины, чтобы мы не употребили всё, что в нашей власти, чтобы опровергнуть этот вексель. Чтобы, неосторожно поступив, не получить отказа, к[отор]ый испортит всё дело, будьте такая, как всегда, sondez le terrain⁴ и напишите, можно ли надеяться на успех и должно ли следовать совету Перфильева и писать кн[язю] Долгорукому?

Позвольте мне ничего не говорить о моей уверенности в вашей дружбе и о том, как мне совестно и т. д. — всё это давно сказано между нами. —

Я продолжаю быть доволен своей судьбой — женой, детьми (когда-то я покажу вам их?) и недоволен собой и своей деятельностью. Из вашего последнего письма мне кажется, что вам просто не понравилось мое последнее писанье.⁵ Пожалуйста, напишите мне откровенно. Мне это очень важно. Мне самому оно начинает очень не нравиться.

Прощайте, напомните обо мне всем тем, кто меня любит.

Зимой надеюсь с вами увидеться, ежели вы будете в Петербурге.

Как мне будет радостно и странно. —

Л. Толстой.

14 сентября

Никольское.

Пишите в Тулу.

Валерьян жил в Раненбурге в собственном доме, а умер в Липецке.

Впервые опубликовано с пропусками в ПТ, № 58. Год определяется сопоставлением с письмом № 114.

¹ Степан Васильевич Перфильев (1796—1878) — жандармский генерал, отец приятеля Толстого В. С. Перфильева. О С. В. Перфильеве см. т. 59, стр. 35.

² Толстой ошибся: не «Н. А.», а «В. А.» — Василий Андреевич Долгоруков (1803—1868), шеф жандармов и главный начальник III Отделения в 1856—1865 гг.

³ Н. В. Лихарев. См. письмо № 114.

⁴ [позондируйте почву]

⁵ Письмо А. А. Толстой от 18 июля 1865 г. с ее отзывом о «1805 годе» напечатано в ПТ, № 57.

* 139. И. П. Борисову.

1865 г. Сентября 19...20. Никольское-Вяземское.

Очень вам благодарен, любезный Иван Петрович, за присылку лошади и за репки и груши. Я нынче накормил уже сырцом собак, а во вторник поеду к Дьякову и всю неделю там пробуду.¹ Туда мне и дайте знать, ежели я вам еще не наскучил, когда и что вы предпринимаете. Кстати теперь и сухо; не скучно дома сидеть. —

До свиданья,

ваш Л. Толстой.

Сеялки моей, разумеется, еще нет, потому что сказано к 25-му по новому. А завтра за ней посылаю.²

На четвертой странице:

Е. В. Ивану Петровичу Борисову.

Датируется по записи в Дневнике от 19 сентября 1865 г.: «От Борисова получил Фетову лошадь» (т. 48, стр. 62).

¹ Толстой уехал к Д. А. Дьякову в Черемошню 21 сентября, вернулся в Ясную Поляну 26 сентября.

² См. письмо № 144.

* 140. C. H. Толстому.

1865 г. Сентября 29. Никольское-Вяземское.