ПСС. Том 66. Письма, 1891 (июль-декабрь) — 1893

Иван Михайлович Трегубов передал мне последнее письмо ваше от 10-го апреля, в котором вы спрашиваете о том, передавал ли мне Иван Михайлович ваши прежние письма. Иван Михайлович передавал их мне, и я очень порадовался, найдя в них такое ясное и правдивое отношение к учению Христа. В последнем же письме вы пишете, что опасно народу говорить всю истину, как мы понимаем ее. Это мнение совершенно несправедливо. Нельзя вливать вина нового в меха старые. Всё учение Христа есть не что иное, как учение об истине, что он неоднократно и высказывал, и не то, чтобы то, что он говорил, была истина, потому что он говорил это, а то, что он требует веры себе только потому, что то, что он говорит, есть истина (Иоан. VIII, 46, и мн. др.).

И потому надо говорить людям всю истину, а не часть ее; или подмешивать к истине долю лжи для того, чтобы, как нам кажется, люди легче приняли ее.

Истину надо говорить всю до конца, до тех пор, пока она открылась нам, только тогда она убедительна. А главное то, что по отношению принятия истины все люди равны: нет умных и глупых, ученых и не ученых, и если есть преимущества, то на стороне не ученых в светском смысле.

Я знаю это по рассуждению и на опыте. Ложь о том, что Христос был бог и родился от девы, не может быть передана всякому, а с выбором и с разными подходами и хитростями, а истина о том, что Христос учил, что все люди братья и должны, если хотят блага, жить для служения тому, кто послал нас в мир, служения, состоящего в единении и любви между собой, истина эта так проста и близка сердцу каждого человека, что ее можно и должно передавать без всяких соображений.

На вопрос же о том, бог или не бог этот Христос и было ли его пришествие предсказано пророками, мы можем ответить только тем, что мы не знаем этого, и не желаем знать, и просим, отложив этот неясный вопрос, заняться вместе уяснением того, что нам всем одинаково понятно, близко и важно, а именно что, как и вы пишете, как сделать то, чтобы у нас не было разделений, всё было общее, как у апостолов. — А первое средство сделать это, состоит в том, чтобы всегда, перед всеми, перед «малыми сими» и сильными мира одинаково исповедывать всю истину вполне, как мы понимаем ее. Соединиться воедино мы все можем не около Христа, а около истины, которая наверное одна прежде всех веков. Христос для меня до сих пор совпадает с истиной, но верю я ему не потому, что он Христос, а потому, что он в истине.

Один английский писатель, Кольридж, писавший довольно много вещей не замечательных, сказал одно глубочайшее слово: тот, кто начинает с того, что любит христианство более, чем истину, очень скоро начнет любить свою церковь или секту более, чем христианство, неизбежно кончит тем, что будет любить себя более всего остального.¹

Всё разъединение христиан, т. е. людей, называющихся этим именем, о которых вы тоже говорите в вашем письме, происходит оттого, что люди делают это первое отступление.

Вот что я хотел сказать вам.

Мне кажется, что вы одно лицо с Кондратьевым, и потому отвечаю вам вместе. Если ошибаюсь, то извините меня.

На письмо ваше, Кондратьева, я не отвечал, п[отому] ч[то], к сожалению, не мог исполнить вашего желания:² содействовать вашему переселению в деревню и обучению работе. Я сам живу на земле, мне не принадлежащей, и в условиях, совершенно противных всем моим взглядам, и даже в среде людей, не сочувствующих переходу людей, занимавшихся интеллектной работой, к земельной работе. Я знаю нескольких лиц, живущих на своей земле и работающих сами, но для того, чтобы жить у них, надо их согласие и сближение независимо от воззрений. Главное же то, что я полагаю, что выучиться работать везде можно. Перейти же от жизни городской, ремесленной, трудовой к жизни деревенской надо естественно, а не искусственным путем, т. е. не так, чтобы этим переходом огорчить, лишить кого-либо чего-нибудь, и сделать кому-нибудь лишнее затруднение, а напротив, чтобы этот переход был бы вынужденным и облегчал бы положение связанных с нами людей: было бы не прихотью, а необходимостью. Эту ошибку делали многие. Признание и исповедание человеком христианской истины в нашем мире неизбежно должно привести его из более выгодного положения в менее выгодное, из положения начальствующего, богатого в положение подчиненное и бедное. Но будет ли это положение ремесленника, земледельца или положение узника или казнимого — неизвестно. Умышленно же стать в наилучшее положение из этих — земледельца и особенно земледельца хозяина или живущего у христианина хозяина совершенно неправильно. Надо, чтобы это или другое положение вытекло из самой жизни. А то избрать излюбленное положение земледельца, купив для этого землю, инвентарь, т. е. совершив то, что считаешь грехом, или заставить другого совершить это для того,чтобы жить лучше, есть очевидное противоречие.