ПСС. Том 67. Письма, 1894 г.

Вы попали, очевидно, к Захарьину в недобрый час, если он у тебя нашел чуть не чахотку, милая Таня. Только что я порадовался на то, что лето проходит без волнений, как начались со всех сторон. Но я не намерен поддаваться им, хочу только делать ce que dois.¹ А по отношению Левы чувствую, что он огорчен был мною, и хочется уничтожить это; по отношению же тебя хочется — сам не знаю чего, потому что мне хочется, чтобы было то, чего тебе хочется, а я этого не знаю; хотя знаю, что тебе хочется всего хорошего. И это мне приятно знать. У нас мама вернулась,² разумеется, очень расстроенная и вашим отъездом³ и всеми теми делами, которые ее тормошат. Нынче приехала Маккахан,⁴ мало интересная, быстрая, поспешная, поверхностно интеллигентная дама с сыном 20 лет, очень некрасивым, но не безинтересным. Чертков вчера был, слабый, озабоченный, внимательный к себе, добрый, в телеге с мешками. А нынче, сейчас приехал Иван Иванович⁵ с известием, что опять тот же пароксизм и та же прострация.

Я немного занимаюсь своей скучной незаметной работой. Нынче вследствие разговора с Иваном Ивановичем мне уяснилось кое-что очень важное. Страхов⁶ завтра хочет уезжать.

Если вздумаешь написать мне такое, что только мне, то попроси кого-нибудь надписать адрес.

Целую тебя, милая.

Приезжай скорее.

Л. Т.

На конверте: Тане.

Датируется на основании письма адресата, на которое Толстой отвечает, и упоминания о приезде Мак-Гахан, которая приехала в Ясную Поляну, по записи в «Ежедневнике» С. А. Толстой, 2 августа.

Ответ на письмо Т. Л. Толстой от 30 июля 1894 г., в котором она рассказывает о посещении вместе с Л. Л. Толстым известного московского врача проф. Г. А. Захарьина. Исследовав их обоих, Захарьин нашел состояние здоровья Л. Л. Толстого настолько тяжелым, «что не ручается за его выздоровление», а Т. Л. посоветовал пить кумыс.

¹ [то, что должен.]

² Софья Андреевна Толстая пишет в своей автобиографии «Моя жизнь», что 28 июля она «поехала в Гриневку, к Илье, в Никольское, к Сереже, и оттуда в Орел, к брату, у которого на даче в то лето жили Кузминские». Вернулась в Ясную Поляну 1 августа.

³ Т. Л. Толстая с больным братом Львом Львовичем неожиданно уехала в Москву 29 июля вследствие обострения его болезни.

⁴ Варвара Николаевна Мак-Гахан. См. письмо № 109.

⁵ Иван Иванович Горбунов-Посадов.

⁶ Николай Николаевич Страхов проводил это лето в Ясной Поляне.

* 184. Л. Е. Душкину.

1894 г. Августа 7. Я. П.

7 августа.

Благодарю вас за ваше письмо, Л[еонтий] Е[всеевич]. Я получил его давно и давно хотел ответить, но всё не успевал. Очень сочувствовал и сочувствую вам в том волнении, которое должно было вызвать в вас невольное участие в этом страшном деле. Меня очень порадовало ваше отношение к суду и к клятве и то, что вы так жестоко упрекаете себя за то отступление, которое вы сделали от своего намерения. «И не думайте вперед, что вы будете говорить, когда...» Нельзя никогда быть всем тем, чем хочешь быть, потому что христианин хочет быть совершенным, как отец, и потому всегда будет чувствовать себя ниже своего идеала. Дорого то, чтобы чувствовать свою слабость, несовершенство. И это меня радует в вас. Мне страшно было читать преимущественно про убийство убийцы, так же как недавно убили Казерио.¹ Боже мой, как жертв много. Будем, друг мой, делателями по мере сил наших. Только в этом жизнь. Другой нет. Целую вас. Мария Александровна² здорова, бодра и очень любит вас.

Л. Толстой.

Печатается по копии, написанной М. Л. Толстой. Дату копии: «7 августа» дополняем годом на основании писем адресата.

Ответ на письмо Л. Е. Душкина от 21 июля 1894 г., в котором он, по просьбе Толстого (см. письмо № 140), подробно описывает заседание Бакинского губернского суда по делу об убийстве Богатуровым гимназистки Веры Глаузбер. Богатуров был приговорен к смертной казни через повешение.

¹ Санто Казерио (1872—1894), итальянский анархист, убивший 13 июня 1894 г. кинжалом президента Французской республики Сади Карно и казненный по приговору суда.

² Шмидт.

185. В. С. Соловьеву.

1894 г. Августа 7. Я. П.

7 авг.

Дорогой В[ладимир] С[ергеевич], нынче открыл ваше письмо, чтобы отвечать, и ужаснулся, увидав, что прошло больше месяца. Спасибо за ваши добрые намерения, я с радостью жду их осуществления. Д-р Краузкопф оказался человеком очень нехристианского духа, что не мешает, однако, тому, что план его очень разумен, и я, как ни бесполезно мое сочувствие, сочувствую ему. Нехристианский же дух я усмотрел из данной мне им брошюры на тему «Око за око» и непротивления. Он говорит там, что «око за око» правильно, а подставление щеки неправильно, и что на случай удара по щеке и отнятия кафтана, надо не подставлять другую и не отдавать рубаху, а показать кулак и кнут. Это мне показалось очень гадко, хотя пора бы привыкнуть к этим гадостям среди окружающих нас казней.