ПСС. Том 69. Письма, 1896

Вы пишете, что, последовав моему совету и занявшись, как вы пишете, самосовершенствованием, вы почувствовали, что подвергаете себя великой опасности прожить эгоистично и потому тщетно свою жизнь, и избегли этой опасности тем, что, перестав заботиться о своем нравств[енном] совершенствовании, об уяснении своего сознания истины и устройства своей жизни сообразно этому сознанию, занялись улучшением, просвещением и исправлением других. Я думаю, что испугавшая вас опасность была воображаемая и что, продолжая уяснять свое сознание и учреждая свою жизнь соответственно этому сознанию, вы никак не рисковали провести праздно и бесполезно для других свою жизнь. Я думаю совершенно обратное: не только нет никакой возможности просвещать и исправлять других, не просветив и не исправив себя до последних пределов своей возможности, но нельзя и просвещать и исправлять себя в одиночку, а всякое истинное просвещение и исправление себя неизбежно просвещает и исправляет других, и только одно это средство действительно просвещает и исправляет других, вроде того¹ как загоревшийся огонь не может светить и согревать только тот предмет, кот[орый] сгорает в нем, но неизбежно светит и греет вокруг себя, и светит и греет вокруг себя только тогда, когда сам горит. Вы пишете: разве от того, что я стану лучше, станет лучше моему брату? Это всё равно, что если бы землекоп сказал: разве от того, что я буду точить мою лопату, подвинется моя работа? Только тогда и подвинется, когда будет отточена. Но тут сравнение не полное: самопросвещение и исправление других, как я прежде сказал, совершается только через просв[ещение] и испр[авление] себя. Я не говорю, что то, что вы делаете, оставаясь в воен[ной] службе, обучая солдат грамоте и пр., дурно. Это несомненно лучше, чем обучать солдат жестокости, лжи и бить их. Но дурно для вас то, что вы, зная зло и лживость военной службы с ее обманами, присягой и дисциплиной, продолжаете служить. И дурно не столько самый факт тот, что вы служите, сколько ваши рассуждения о том, что, продолжая служить, вы делаете хорошо. Я понимаю, что могут быть условия, ваших отношений с родными, вашего прошедшего, ваших слабостей, по кот[орым] вы не в силах сделать то, что считаете должным: оставить военную службу; мы все по слабостям нашим более или менее отступаем от того идеала той истины, кот[орую] мы знаем, но важно то, чтобы не извращать истину, знать, что я отступил от нее, что я грешен, дурен, и не переставая стремиться к ней и быть готовым всякую минуту, как только ослабнут препятствия, вступить на ее путь.

Только тогда человек движется вперед, живет и служит людям, когда он знает, насколько он отступил от истины, и потому считает себя дурным. Если же он ищет оправданий своему греху и доволен собой — он мертв. Довольным же собой, служа в военной службе, зная, что цель есть казнь и убийство, средства ее — рабская покорность всякому человеку старше чином, к[оторый] завтра же может велеть мне убивать невинных людей, и условия ее — не только праздность, но напрасная трата лучших сил народа и обман и развращение его, нельзя быть. Прочтите, пожалуйста, мое это письмо и слова с тем же чувством уважения и доброжелательства, с к[оторым] я пишу его.

Лев Толстой.

Печатается по копии, снятой копировальным прессом с автографа. Впервые опубликовано в «Свободном слове», Крайстчёрч, 1903, № 6, стлб. 22—23, с датой: «Июнь 1895 г.».

Дата определяется датой получения письма адресата: «5/ІV 1896» и фактом посещения им Толстого в Ясной Поляне в мае того же года.

Валерьян Николаевич Дунин-Барковский — см. т. 68, письмо №109.

Ответ на письмо Дунина-Барковского от 26 марта 1896 г. из Тифлиса.

¹ В копии: как что загоревшийся огонь

* 72. И. М. Трегубову.

1896г.Апреля 28. Москва.

Дорогой Иван Михайлович.

Посылаю вам назад письмо Малкина и копию с решения Мир[ового] Съезда. Мы толковали об этом с Ал[ександром] Ник[ифоровичем] Дунаевым, и он, зная дело, говорит, что если подана кассационная жалоба, то не только копия, но самое решение должно быть послано в Сенат. По копии судя, дело это решено незаконно, но примет ли это во внимание Сенат, не знаю. Кони просить мне теперь неудобно. Я не понял, что значит, другая копия, к[отор]ую они просят сличить? —

Мы от холода не уехали 28, как хотели, и едем завтра 29-го.

Л. Т.

Дата устанавливается словами письма: «Мы.... едем завтра 29-го» и почтовым штемпелем получения: «Москва, 28/1V 1896 г.» на конверте письма Трегубова.

Ответ на письмо Трегубова от 26 апреля 1896 г., при котором он прислал Толстому «копию с приговора мировых судей» по делу штундистов Скибинецкой волости Сквирского уезда и просил переслать ее в сенат.

* 73. А. М. Бодянскому.

1896 г. Апреля 29. Москва.