ПСС. Том 69. Письма, 1896

Я получил через г-на Вандейля ваше письмо,¹ которое доставило мне большую радость, а также перевод вашей речи,² которую вы произнесли на конференции вместе с пастором Бэлером. Я подписываю обеими руками всё, что вы там высказали, и очень радуюсь, что имею такого единомышленника, как вы. В этой речи вы говорили о русских крестьянах, которые несколько лет тому назад отказались от военной службы, за что несли тяжелые испытания. Теперь таких людей сотни. На днях я получил ужасное известие, что один из них был до смерти замучен. Хотя я твердо убежден, что это, т. е. отказ от военной службы, единственный ключ к разрешению не только милитаризма, но и социального вопроса, все-таки ужасно подумать, сколько еще мучеников погибнут и сколько жестокости и лжи со стороны правительства еще будет проявлено, особенно, когда сам не имеешь возможности, как это сделали вы, содействовать доброму делу своим примером.

Вы пишете в своем письме, что вы не признаете никакого бога и не можете молиться ему, потому что он не может быть добрым, а должен быть злым. Мне это кажется очень распространенным недоразумением. Добр или зол может быть только бог — творец мира и человека, бог награждающий и карающий людей. Такой бог — только отвратительное суеверие, и такого бога никакой разумный человек не может себе представить. Но без идеи о бесконечном разуме и любви, частицу которых, ограниченную временем и пространством, мы чувствуем в себе, — не может жить ни один разумный и добрый человек.

Вот это то, что я хотел вам сказать. Я надеюсь, что вы меня поймете, несмотря на мой плохой немецкий язык.

Получить известие от вас будет для меня большой радостью.

Передайте, пожалуйста, вашей доброй жене, которая мыслит с вамп одинаково, мой искренний привет.

С братской любовью

ваш друг

Лев Толстой.

25 ноября 1896.

Знаете ли вы книгу об учителе Дрожжине, который в прошлом году умер в тюрьме, потому что он не хотел служить, а также мое сочинение о духоборах и о патриотизме?

Печатается по листам 143 и 144 копировальной книги.

¹ Письмо это неизвестно.

² Перевода речи, произнесенной Вандервером на амстердамском конгрессе социалистов осенью 1896 г., в архиве Толстого не сохранилось. Вспоминая о ней в письме от 5/17 марта 1897 г., Вандервер указывал, что сущность этой речи сводилась к защите идеи непротивления злу насилием.

186. В. Г. Черткову от 25 ноября.

* 187. М. К. Толстой.

1896 г. Ноября 27. Москва.

Получил твое письмо, милая Маня, и не могу не высказать тебе всё, что я думаю о твоем решении. Я не то что верю, а знаю, сознаю и чувствую всем существом своим, что брак — совершившееся соединение мужчины и женщины, от кот[орого] могут или могли произойти дети, — есть такой¹ поступок, который навсегда связывает соединившихся людей. Разорвать эту связь так, чтобы соединение не представилось отвратительным, унизительным и ничем не искуп[имым] преступлением и грехом, можно только с заменой супружеских отношений дружеским сожитием, при кот[ором] оба супруга помогают друг другу в соблюдении целомудрия.

Брак есть такой акт, кот[орый] нельзя разделать и, начавши, бросить, как нельзя разделать начатое пахать поле, нельзя возвратить взодранных трав. Так и брак, раз он начат, надо доделать. А бросить будет в сто раз хуже. Главное, мне бы хотелось bring home² тебе то, что то, что совершилось, не есть ничтожная ошибка, к[оторую] ты можешь поправить, а есть брошенно...

Печатается по автографу-черновику (без конца). Датируется на основании упоминания в Дневнике Толстого от 27 ноября 1896 г., где излагается содержание письма к М. К. Толстой. См. т. 53, стр. 122.

Мария Константиновна Толстая, рожд. Рачинская (1865—1900) — жена Сергея Львовича Толстого.

Ответ на несохранившееся в архиве Толстого письмо М. К. Толстой, в котором она извещала о своем окончательном решении разойтись с мужем.

¹Зачеркнуто: с одной стороны грех, с другой таинственный по своему значению акт.

² Напомнить

* 188. А. Ф. Кони.

1896 г. Ноября 29. Москва.

Дорогой Анатолий Федорович,

Вчера послано в Сенат кассационное прошение Михаила Максимова, обвиняемого или, скорее, обвиненного уже в проповедании раскола. Максимова я знаю¹ и, хотя личность его мало интересна, его все-таки жалко и хорошо бы помочь ему; адвокат же его говорит, что тут интересно и важно неправильное толкование выражения: проповедовать раскол, не имеющее в законе точного определения.

Кто-то из наших общих знакомых говорил мне, что вы помните обо мне и хотели побывать в Москве, где можем увидаться, чему я очень рад.

Дружески жму вам руку.

Лев Толстой.

29 ноября 1896.

На конверте: Москва, Анатолию Федоровичу Кони.

Печатается по фотокопии с автографа, находившегося у Е. И. Ильиной в Москве.