ПСС. Том 72. Письма, 1899-1900

Духовное существо, живущее въ человѣкѣ, требуетъ отъ него признанія себя (этаго духовнаго существа) своимъ единымъ истиннымъ «я» и потому всѣ усилія свои, всю деятельность своего животнаго направлять на удовлетвореніе требованій, на достиженіе цѣли этаго «я». Въ этомъ одномъ вся мудрость, вся религія (та самая, кот[орая] открыта въ евангеліяхъ). Человѣкъ вступаетъ въ жизнь съ сознаніемъ двухъ «я». Животное «я» человѣкъ совершенно естественно сознаетъ и исключительно сознаетъ въ дѣтствѣ. Но съ развитіемъ разума, т. е. съ вступленіемъ въ настоящую жизнь, проявляется другое «я», и является раздвоеніе. Все мірское ученіе и все мірское устройство, особенно въ той средѣ, въ кот[орой] вы живете, направлено на то, чтобы заглушить голосъ духовнаго «я» и дать первенство животному. Но заглушить совсѣмъ этотъ голосъ нельзя, т[акъ] к[акъ] эти два «я» — силы несоизмѣримыя: одно, животное, есть иллюзія, проявляющаяся во времени и пространствѣ и потому подлежащая всякаго рода стѣсненіямъ (страданіямъ) и смерти; другое, духовное «я» одно реально, действительно существуетъ внѣ времени и пространства, всегда свободно и не умираетъ. Первое подобно облакамъ, скрывающимъ временами небо, второе — небу съ своимъ солнцемъ, звѣздами, кот[орое] видно сквозь облака, и позади, дальше кот[ораго] мы уже ничего не можемъ видѣть. Вы спросите меня, какія же требованія этаго настоящаго «я»? Какая его цѣль? Въ чемъ его жизнь? Требованія, цѣль и жизнь этого «я» въ одномъ: въ совершенствованіи себя въ любви, въ увеличеніи въ себѣ любви, въ уничтоженіи въ своемъ сердцѣ всего того, что мѣшаетъ любви. Доказательство того, что это такъ, есть очень опредѣленное и несомнѣнное. Доказательство это въ томъ, что во всякой дѣятельности, кромѣ деятельности увеличенія въ себѣ любви, человѣкъ можетъ встрѣтить непреодолимый препятствія, только въ увеличеніи въ себѣ любви препятствій этихъ нѣтъ; въ нуждѣ, въ тюрьмѣ, въ болѣзняхъ, умирая, человѣкъ можетъ продолжать дѣлать дѣло своей жизни, т. е. увеличивать въ себѣ любовь, и если онъ въ этомъ положилъ цѣль своей жизни, то всегда, при всѣхъ условіяхъ чувствовать полное удовлетвореніе и радость жизни. Человѣкъ точно какъ будто бы поставленъ между двухъ стѣнъ узкаго прохода: требованій своей животной жизни. Онъ бьется объ эти стѣны съ обѣихъ сторонъ и невольно долженъ идти по одному оставленному свободнымъ выходу между стѣнъ: увеличенію любви, въ которомъ онъ не встрѣчаетъ препятствій. Такъ что намъ нечего разсуждать о томъ, хорошо ли это или дурно; такова жизнь людей, другой нѣтъ. И потому все, что могутъ сдѣлать люди, это то, чтобы понять законъ жизни и слѣдовать ему. Это то самое я и совѣтую вамъ сдѣлать. Для того же, чтобы сдѣлать это, вамъ прежде всего надо выдти изъ тѣхъ самыхъ развращающихъ въ мірѣ условій и самой развратной и преступной среды военной службы, въ кот[орой] вы находитесь. Вы говорите, что чувствуете себя не въ силахъ оставить военную службу, п[отому] ч[то] привыкли къ удобствамъ жизни, кот[орыя] она даетъ вамъ. Но такъ говорить и думать вы можете только до тѣхъ поръ, пока въ васъ не совершилось перенесенiе своего «я» изъ животнаго въ духовное. Не думайте, что перенесенiе это таково, что вы никогда не будете чувствовать своего животнаго и не будете отдаваться его требованіямъ; перенесенiе своего сознанiя, «я», въ духовное начало дѣлаетъ только то, что высшимъ, настоящимъ «я» признается духовное и при всякомъ столкновеніи того и другаго безъ возможности колебанiя признается главенство духовнаго «я». То, чтò я говорю, не есть теорiя, а я на опытѣ на себѣ знаю это. И потому знаю, что, какъ скоро въ васъ переворотъ этотъ совершится, вы ни минуты не задумаетесь, оставаться ли вамъ еще въ средѣ рабовъ, подготовляемыхъ дисциплиной къ грабежамъ и убійствамъ, называемыхъ войскомъ, или идти на всевозможныя лишенія, только бы перестать самымъ ужаснымъ образомъ нарушать законъ любви, готовясь къ убійству и обучая этому своихъ братьевъ.

Если же вы не почувствуете этаго, то это будетъ доказательствомъ того, что въ васъ еще не проснулся настоящій духовный человѣкъ, и что все, чтò вы говорите, вы говорите только по разсужденiю, а не по чувству. И тогда вамъ лучше не разсуждать, а продолжать жить животной жизнью до тѣхъ поръ, пока настоящее духовное начало не пробудилось въ васъ.

Левъ Толстой.