ПСС. Том 79. Письма, 1909 (январь-июнь)

Мария Михайловна Дондукова-Корсакова (1828—1909) — дочь вице-президента Академии наук М. А. Дондукова-Корсакова; с Толстым познакомилась в 1860 или в 1861 г. за границей; после этого они больше не встречались. М. М. Дондукова-Корсакова неоднократно писала и С. А. Толстой и М. Н. Толстой, сожалея о «заблуждениях» Толстого и прося воздействовать на него, чтобы он вернулся к православной вере.

В письме от 13 марта посылала Толстому «благодарную молитву, вызванную молитвой господней».

На конверте письма М. М. Дондуковой-Корсаковой Толстым написано: Молитву посылаю только Вам. Я ее нигде не разглашал. И рукой H. Н. Гусева стенографически под диктовку Толстого начато: Молитву эту я никому не сообщал. Очень просил бы и вас — фраза не кончена. По словам H. H. Гусева. Толстой забыл, что молитву эту он сообщил в письме к В. К. Заволокину (см. прим. 1), и H. Н. Гусев напомнил ему об этом.

¹ «Отче наш». Изложение Толстым этой молитвы см. в письме к В. К. Заволокину от 18 января 1901 г., т. 73.

²Далее зачеркнуто карандашом: Посылаю вам это письмо в виду предположения, что вы пожелаете избавить меня от тех убеждений, которые вы считаете заблуждением, и привлечь к тем, которые вы считаете истиной. По словам H. Н. Гусева, слова эти были вычеркнуты в подлиннике Толстым.

 

* 131. E. E. Векиловой.

1909 г. Марта 13—16. Я. П.

Елена Ефимовна,

Не могу не одобрить желания ваших сыновей содействовать просвещению татарского народа. Не могу судить о том, насколько при этом нужен переход в магометанство. Вообще должен сказать вам, что, не признавая государства, я считаю излишним и всякое формальное заявление кому бы то ни было о том, к какой человек принадлежит вере. И потому думаю, что если сыновья ваши и захотят усвоить магометанские взгляды, предпочтительно перед православными, то им не нужно бы и заявлять об этом, т. е. о своем переходе от одного вероисповедания в другое. Может быть, это необходимо, но я об этом судить не могу и поэтому ваши сыновья должны решить сами, заявлять или не заявлять им об этом предержащим властям.

Что касается до самого предпочтения магометанства православию и в особенности по тем благородным мотивам, которые выставляют ваши сыновья, я могу только всей душой сочувствовать такому переходу. Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше всего христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что магометанство по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтет магометанство с признанием одного догмата единого бога и его пророка, вместо того сложного и непонятного богословия — троицы, искупления, таинств, богородицы, святых и их изображений и сложных богослужений. Оно и не могло быть иначе, т. е. не могло не быть того, чтобы магометанство, по отсутствию многих суеверий, затемняющих сущность учения и вошедших в церковную веру, не стояло бы выше этой церковной веры уже по одному тому, что магометанство возникло на 600 лет позднее христианства.