ПСС. Том 79. Письма, 1909 (январь-июнь)

Вы спрашиваете меня, как поступить, признавая учение о непротивлении, в том случае, когда мне известно, что человек намеревается сделать зло многим людям, и не лучше ли употребить насилие против этого одного человека, чтобы не дать погибнуть многим?

Простите меня, но ваш вопрос, подобные которому делают многие, вызывается не желанием знать истину, а скорее, напротив, желанием оправдать свое неисполнение того, что считаешь истиной. Учение любви, неизбежно включающее в себя понятие непротивления, указывает тот идеал, к которому свойственно стремиться человеку. Принимать же идеал за правило поведения есть большая ошибка или самообман. Идеал только тогда и идеал, когда он требует полного совершенства, того, что никогда вполне недостижимо в этой жизни, но он необходим, как руководство для нее, и необходим только тогда, когда указывает именно это недостижимое в жизни совершенство. То же и с идеалом любви. Рассуждение о том, что так как требования любви, включающей непротивление, не могут никогда быть вполне выполнены, то и не надо стараться исполнять их, подобно рассуждению человека, которому дан бы был компас для того, чтобы он в своем путешествии мог руководиться прямым направлением к цели, и который сказал бы, что так как на прямом пути, указываемом компасом, встречаются непреодолимые препятствия — горы, реки и т. п., то ему и не нужно сообразоваться с компасом, приближаясь насколько возможно к совершенному прямому направлению, а можно идти и в сторону и куда попало. Компас этот в вопросе любви, включающей непротивление, есть нравственно-религиозное чувство, которое всегда показывает человеку, что ему должно делать (направление для путешествующего); последствия же, то, что произойдет из его поступков, никогда неизвестны человеку. И потому как для путешествующего единственное руководство есть наибольшее приближение к тому совершенно прямому направлению, которое указывает компас, так и для живущего религиозно-нравственной жизнью человека единственным руководством в его поступках может быть никак не предположение о тех последствиях, какие произойдут от такого или иного его поступка, а только сознание того, что он всегда должен и чего всегда не должен делать.

Очень буду рад, если этот мой ответ на ваш вопрос удовлетворит вас.

Лев Толстой.¹

Печатается по дубликату подлинника.

Ответ на письмо Убайдуллы Асадулловича Ходжаева из Саратова от 29 мая, который ставил Толстому ряд вопросов, связанных с приложением к жизни принципа непротивления злу насилием.

На конверте письма Ходжаева Толстой сначала пометил: Б[ез] о[твета] или послать из Неиз[бежного] п[ереворота], затем: Ответить.

«Неизбежный переворот» — статья, над которой в то время работал Толстой. Закончена была 5 июля. См. т. 38.

¹ Подпись восстанавливается по копии этого письма из AЧ.

262. Е. Копылу.

1909 г. Июня 6. Я. П.

Ясная Поляна, 6 июня 09 года.

Прочел внимательно ваше последнее письмо и очень рад был найти в нем много поучительного и хорошего. Всё то, что вы говорите о смирении и о сознании своих недостатков и грехов, глубоко справедливо и прекрасно выражено и поучительно для всех и в особенности для меня. Скажу вам откровенно, что если я не отвечал на ваши последние письма, то это происходило не от того, чтобы я не хотел сознаться в том дурном, что есть во мне, но потому, что я никак не мог и до сих пор не понимаю, в чем собственно вы упрекаете меня. Хотя достойного упрека во мне очень много, но я не знаю, что именно вы считаете во мне таковым. Если, как я могу заключить из тех ваших слов, что вы желали бы, чтобы вам ответил не граф, а старик Толстой, что вы упрекаете меня в гордости своим знанием, положением или известностью, то смело, положив руку на сердце, могу сказать, что имею много и очень много недостатков, но этого у меня уже давно нет. Если же я невольно чем-нибудь обидел вас, то прошу вас простить меня.

Что же касается моей статьи о неизбежном перевороте, то я ее еще не отдал, как обыкновенно, для перевода на другие языки моему другу, в течение многих лет занимающемуся изданием моих сочинений, Черткову. Очень рад буду сообщить ее вам, когда будет возможно. Чтобы дать вам понятие о ней, посылаю вам эпиграфы всех 12 глав, ее составляющих.

Если ваши слова о том, что 18 числа вы желали бы видеть меня, значат то, что вы имеете доброе намерение приехать ко мне, то извещаю вас, что едва ли я в это время буду дома, а скорее буду у дочери моей в Новосильском уезде Орловской губернии, им[ение] Кочеты,¹ Мих. Серг. Сухотина, находящееся от станции Благодатная в 15 верстах. Я там буду жить как дома и поэтому и там буду рад видеть вас.

Брат ваш Лев Толстой.²

Печатается по дубликату подлинника. Впервые опубликовано в книге: «Переписка крестьянина К[опыла] с гр. Л. Н. Толстым», Киев, 1910, стр. 31—32.

Письмо Е. Копыла (см. прим. к письму № 120), на которое отвечает Толстой, неизвестно.

¹ Толстой ошибся: имение М. С. Сухотина Кочеты было расположено в Новосильском уезде Тульской губ., а не Орловской.