ПСС. Том 90. Произведения, дневники, письма, 1835-1910 гг.

Удивительная вещь! Человеку дано прямо от бога только одно орудие познания себя и своего отношения к миру, — другого нет, — и орудие это разум; и вдруг ему говорят, что разум он может употреблять на уяснение своих домашних, семейных, хозяйственных, общественных, научных, художественных вопросов, но только не на уяснение того, для чего он дан ему; что для уяснения самых важных истин, тех, от познания которых зависит вся жизнь его, — человек никак не должен употреблять разум, а должен познавать эти истины помимо разума, тогда как помимо разума человек ничего познать не может.

Сказать, что человек не должен руководиться разумом, это всё равно, что человеку в темном подземелье, несущему лампочку, сказать, что для того, чтобы ему выбраться из подземелья и найти путь, надо потушить лампочку и руководиться не светом, а чем-то другим. Но, может быть, скажут, как и вы говорите в своем письме, что не все люди одарены большим умом и особенной способностью выражать свои мысли, и поэтому неумелое выражение своих мыслей о коренных истинах жизни может повести к заблуждению?

На это отвечу, что особенный ум и дарования нужны бывают не для названия и изложения истины, а для придумывания и для изложения лжи...

Раз отступив от указаний разума, не поверив ему, а поверив на слово тому, что выдается за истину, люди нагромождают и принимают на веру такие сложные, неестественные и противоречивые положения, что для того, чтобы изложить их и связать с жизнью, нужна действительно большая тонкость ума и особенное дарование.

Только стоит представить себе человека нашего мира, воспитанного в привычном кругу понятий, который захочет уяснить себе основы, привитые ему с детства, и захочет связать их с жизнью, — какую сложную умственную работу он должен проделать, чтобы примирить все противоречия, находящиеся в привитом ему воспитанием миропонимании и какую еще более сложную и гибкую работу нужно проделать ему для того, чтобы уметь скрыть от себя все эти противоречия.

Вот для этого нужно много ума и нужны особенные дарования. Но для того, чтобы уяснить себе закон своей жизни, понять ее смысл, — не нужно никаких особенных умственных дарований, нужно только не допускать ничего противного разуму, не отрицать разума, а религиозно беречь его и верить только ему.

Если смысл жизни человека представляется ему неясным, то это доказывает не то, что разум не годится для уяснения этого смысла, а только то, что допущено на веру слитком много неразумного и надо откинуть всё то, что не подтверждается разумом.

Закон, которому должен следовать человек, так прост и ясен, что он доступен каждому ребенку, тем более, что человеку не приходится самому вновь открывать закон своей жизни. Люди, прежде него жившие, открыли и выразили его, и человеку нужно только проверить его своим разумом, принять или не принять те положения, которые он находит уже выраженными.

Нужно помнить еще, что познание истины никогда не бывало и не будет полное, а постоянно увеличивается по мере движения жизни человечества: чем дольше мы живем, тем яснее и полнее мы познаем волю бога и, следовательно, и то, что мы должны делать для исполнения ее.

И потому я думаю, что уяснение каждым человеком, каким бы он сам и его ни считали маленьким (маленькие-то и бывают большими), всей той религиозной истины, которая доступна ему, и выражение ее словами, — есть одна из самых главных и священных обязанностей каждого человека.

Очень рад буду, если мой ответ хотя отчасти удовлетворит вас.

Лев Толстой.

Печатается по машинописной копии. Датируется приблизительно: в 1892—1893 гг. Толстым было написано несколько писем Рощину, текст которых остался неизвестен (см. т. 66, «Список писем, текст которых неизвестен», №№ 114 и 134, стр. 462—463).

Сергей Иванович Рощин (р. 1864) — уроженец г. Выксы, Нижегородской губ., в то время разделявший некоторые взгляды Толстого; участник нескольких земледельческих колоний.

Письмо Рощина, на которое отвечает Толстой, неизвестно.

 

* 98. Н. Я. Гроту.

1893 г.

Очень рад был получить от вас весточку, Николай Яковлевич, и главное потому, что вы продолжаете так же энергично работать всё в том же направлении.

Я не могу ни одобрять, ни не одобрять тот метод, который вы намерены употребить для доказательства вашего тезиса, потому что я невольно сам был приведен к этому самому приему против извращения понятия жизни; да это и всегда был один и тот же прием всех людей, серьезно мыслящих.