ПСС

Рижское взморье! Жёлтые и оранжевые, прозрачные и мутные кусочки янтаря приятно холодили босые ступни. Мягкий, тёплый внутренний свет янтаря манил взор. Наклонившись, Дмитрий Михайлович набрал горсть песка и промыл его водой. В ладонях остались прекрасные кусочки застывшей смолы. В некоторых янтарных осколках были пузырьки, в некоторых — навеки замурованные муравьи и мушки. А вон под водной гладью блестит янтарный камень величиной с кулак боксёра! А вон там, на глубине, мерцает янтарный кубок на янтарной столешнице, тёмно-медовая шкатулка отражается в зеркале с багряным окладом. С годами слёзы древних сосен утрачивают светлую лёгкость, приобретая взамен тёмную имперскую помпезность.

Ещё шаг вперёд — и оказался бы наш герой в Янтарной комнате. Она манила прикоснуться к себе, почувствовать себя хозяином империи. Янтарные стены уже поднимались вокруг Дмитрия Михайловича, и закрывались янтарные двери, но олимпийский мишка улетал за холмы, а наш герой чувствовал, что нельзя упускать его из виду.

Выбравшись на дорогу, Добронравов обнаружил под кустом свои ботинки, присел на траву, чтобы обуться, и, как только он их зашнуровал, раздался резкий звук тормозов. Дмитрий Михайлович поднял глаза — рядом с ним остановился синий «Москвич-2141». Водителем был парень с корейскими скулами и русской улыбкой.

— Представляться нужно? — весело спросил он.

— Нет, Витя, не нужно, — ответил Дмитрий Михайлович.

— Садись!

— Подожди, Витя! Знаешь, что я хотел тебе сказать…

— Знаю, — рассмеялся Виктор. — Ты, Витя, пел: «Перемен требуют наши сердца». Вот они и пришли, эти перемены, только ну их… — последние слова водителя заглушил сигнал автобуса, промчавшегося мимо. — Это хотел сказать?

— Да! — удивился Добронравов. — А как узнал?

— Садись, — велел Виктор. — Все мои пассажиры говорят ровно одно и тоже. Достань из бардачка мел и грифельную доску. И… сам знаешь, что нужно сделать.

Дмитрий Михайлович сел на переднее сидение.

— Куда поедем?

— В реинкарнацию веришь?

— После того, на что я насмотрелся после смерти, — хмыкнул Добронравов, — я верю во всё. За всю жизнь столько впечатлений не получал! Я даже на дельтаплане летать научился!

— Здорово, — одобрительно покивал головой Виктор. — Только ради этого стоило умереть. Сейчас дождёмся зелёного света — и в путь!

И Цой кивнул на неизвестно откуда взявшийся на пустынной дороге светофор.