Псы Господа

Первый голос – надо думать, рекомый Вадюха – подтвердил радостно:

– В натуре видал, бля буду! Нехилая гайка!

Депутат пытался оправдаться:

– Да вы чё, Толян, Вадюха?! Может, ей Петрович сразу с лица не глянулся, вот и заныкала сама куда-нить подальше!

– Может и так, – неожиданно легко согласился Толян. – А серьги с зелеными камушками, чё у той, раскосенькой, в ушах болтались? И ей, сталбыть, Петрович не глянулся?! А есчё она в Плюсе мороженку покупала, допрежь как к Вадюхе сесть – он грит, бабла в лопатнике хватало, – так с чё опосля всего две сотняхи нашлись?!

Ирина не понимала ничего. Хозяин всегда казался ей… она никогда не пыталась точно сформулировать, кем именно казался… современным колдуном и чародеем, наверное… А его помощники, виденные мельком – подмастерьями мага… Что же происходит за стеной?! Банальные урки банально не поделили добычу?!

Депутат тоже ничего не понял. Или сделал вид, что не понял.

– Какие серьги? Может ты, часом, на солнышке перегремшись?!

Шуршание бумаги, и Толян явно зачитал по-писаному:

– «Серьги женские, две штуки, с зелеными самоцветами», тут те и вес, и проба, всё прописано… Мозги-то не канифоль! Думаешь, не прознаем, каку-таку зазнобу ты аж в Луге завел? В ломбарде зазноба твоя сидит, чё на улице Тоси Петровой, приемщицей кличется! Вон бумажки-то, целу кучу там Петровичу наксерили-насерили, и все отчевой-то с фамилией твоей!

– Толян, я…

Депутат не договорил. Звук удара, шум падающего тела, еще один звук – значение его Ирина не поняла, долгий хрип…

– Ну вот, кровищей всё уделал… – протянул Вадюха.

– Ничё, все одно когти рвать не сёдня, так завтра. Халупу запалим, будет гаду кремация… А финку оставь свою, оставь в ём, не марайся…

Вновь послышались какие-то звуки – похоже, тело незадачливого депутата передвинули в сторону.

– Эх, штанцы знатные залило, – посетовал Вадюха. – Моднючие, бабцы городские с таких аж пищат, чёбы жопу навроде колготок обтягивали, и пупок весь нару… ТОЛЯН!!! ТЫ ЧЁ???!!!

Грохнул выстрел. Ирине показалось, что в соседней комнате бабахнула пушка – не больше и не меньше. Несколько секунд тишины, лишь эхо звенело в ушах.

Потом заговорил Толян – но, удивительное дело, из речи его напрочь исчезли и деревенские обороты, и блатные словечки, и неистребимое местное «чёканье».

– Вот и обрезик ко двору пришелся… Ты извини, Вадим, но больно уж складная картинка получается. Повздорили вы с депутатиком, ты его ножиком, а он, умирая, – дробью тебе в грудь… Зачем хорошим людям отчетность «висяками» портить? А так разом дело закроют.

2.

Лесник принюхался – из ствола кисло пахнуло застарелой пороховой гарью. День или два назад владелец оружия несколько раз из него выстрелил – а затем не почистил, вопреки всем наставлениям по стрелковому делу.

Заводской номер на девяносто второй «Беретте» отсутствовал – не спилен или сточен, попросту не выбит, когда пистолет покидал заводские стены. А ствол на пару сантиметров длиннее, чем положено – и на самом его конце резьба. Для крепления глушителя, надо понимать. Причем витки той резьбы поблескивают металлом, воронение сошло – значит, глушитель привинчивали.

Обрез двустволки, говорите? Ну-ну…

Документы, присыпанные песком в той же ямке, – паспорт и права на имя Петра Глебовича Завгороднего – любопытства у Лесника не вызывали. И без того понятно, что в небрежно замаскированном тайнике лежат вещи незадачливого агента. Путь, по которому тащили к озеру тело Незабудки, тоже мог не заметить лишь дилетант вроде Светлова.

Именно Незабудки: недаром лицо трупа, обнаруженного в подводной пещере – хоть и распухшее, хоть и попорченное мелкой озерной живностью —напоминало фотографии, настойчиво подсовываемые Алладином.

Так, что тут еще? «Беломор» – марка номер один в здешней глуши… Расческа… А вот это интересно… Предмет, показавшийся беглому взгляду допотопным сотовым телефоном, – на деле им не был. И переносной трубкой от телефона обычного – тоже не был. Рация… Модель оказалась незнакомой Леснику. Сомнений не вызывало одно: Контора такими игрушками никогда не пользовалась.

На кого же реально работал Петр-Незабудка? Что пули, полученные в результате контрольного отстрела из его «Беретты», совпадут с пулями, убившими женщин в Щелицах – Лесник не сомневался. Но какой всё-таки сукой был покойный: свою сожительницу наверняка пристрелил просто за компанию, видать, вконец опостылела за месяцы «семейной жизни», требовавшейся по легенде…

3.

Ирина чувствовала резкий, неприятный запах сгоревшего пороха. И другой – тоже резкий, но ласкающий ноздри – запах крови. Этот запах кружил голову, как самые дорогие парижские духи, – в которые, как известно, добавляют вызывающие любовное томление летучие вещества-ферамоны.

В какой-то момент она с изумлением обнаружила, что пальцы ее правой руки ласкают сосок – набухший, затвердевший. А левая рука, словно невзначай, движется к промежности. И Толян – последний оставшийся живым в соседней комнате – вызывает уже не только законное и естественное желание вцепиться зубами ему в глотку, но и предварительно заняться кое-чем иным…

Идиотка! Нашла время!