Псы Господа

Паренёк, оставшийся лежать с перегрызенной глоткой на окровавленном одеяле, не вызывал никакого сочувствия. Похотливый щенок без единой мысли в голове, типичная жертва алкогольного зачатия. Кто будет убиваться по его ничтожной жизни? Даже эта глупая тёлка, его подружка — не будет. Невелика потеря, только свистни — набегут точно такие же, прыщавые и сексуально озабоченные…

Ирина раскинула руки, придавая телу горизонтальное положение. Солнечные лучи сквозь воду касались кожи, как мягкие и нежные пёрышки, — ласкали, согревали…

Ценность того, что имеешь, — понимаешь, лишь потеряв. Достаточно оказалось свистнуть двум пулям, выпущенным в неё, — и мнение Ирины о никчёмности и загубленности собственной жизни кардинально изменилось… Она будет жить! Будет, назло всем «инквизиторам»!

Кто же они такие? Действительно альтруисты, бескорыстно изучающие странные способности людей? Зачем Саша задавал столько вопросов? На какой-то момент она поверила ему — и рассказала всё… Тогда это казалось правильным. А сейчас?

Ведь Хозяин употреблял слово «инквизиторы» не в переносном смысле, не как уничижающий эпитет…

Инквизиторы разве такие? Они были — когда-то, очень давно — монахами в рясах, с фанатичным взглядом… Парень с ноутбуком — инквизитор?! Смешно…

Но тот, второй, с пистолетом… Коллега он Александра, или конкурент, — неважно. Нельзя дать этому убийце добраться до неё…

Всё, решено. Долг озеру уплачен, и она уедет. Не уйдёт голой через лес, как дура-Марина. Заберёт свои вещи у Хозяина, найдёт в деревню машину… Есть же там хоть одна машина?! Любой водитель-мужчина сделает всё, что она скажет. Отвезёт, куда надо, и будет покорно останавливаться у подходящих водоёмов, и терпеливо ждать, пока она закончит купаться…

Потом… Потом будет всё, что она захочет. Закончить учёбу, получить диплом? Легко! Большинство преподавателей — мужчины… Заняться бизнесом, заработать много денег? Ещё легче! Мужики повсюду: выдают кредиты в банках, плотно сидят в креслах генеральных и коммерческих директоров — и этот шовинизм ей только на руку…

А месть?! То, ради чего всё затевалось? Смешно теперь вспоминать… Отправить на зону прокурора в качестве «петуха»? Но вдруг он, ха-ха, начнёт ловить кайф от этого занятия? Нет, она просто ему… отдастся. Один раз. Так, как ему никто и никогда не отдавался, уж она-то сумеет. И больше никогда не подпустит близко… Если, конечно, удержится от искушения сомкнуть зубы на мягкой, жирненькой прокурорской шейке…

…Её лицо, подставленное ласковым лучам солнца, было у самой поверхности воды. Ирина улыбалась — мечтательно. Стороннему наблюдателю улыбка показалась бы прекрасной.

Внешняя причина, неожиданная и грубая, сломала всё — и мечты, и улыбку. Над озером прогрохотал вертолёт — низко-низко, над самой поверхностью воды.

Ирина нырнула напуганной рыбкой — глубже, глубже, чтобы не заметили, чтобы не нашли.

Размечталась, дура… Богатство, месть… Надо уносить ноги, немедленно. Но так, чтобы потом никто не пришёл и не выложил снимки — она с окровавленным трупом в руках.

Держась у самого дна, Ирина стремительно поплыла — к скалам, к дому Хозяина.

3

Настроение у Костоправа было пакостное… Причём уже не первый день. Не нравилось, как проходит эксперимент по совместной работе с полевыми агентами… Чем бы дело не закончилось, в отчёте Трём Китам он своё мнение отразит.

И в самом деле, что ни говори, но главную ношу в расследовании влачит Лесник. А он, Костоправ? А он исполняет роль не то доктора Ватсона при великом сыщике Холмсе, не то доктора Скалли при великом спецагенте Малдере… Срочные экспертизы? Не так уж много их случилось… Да и то часть тестов Лесник мог сделать самостоятельно, полевые агенты неплохо подготовлены к работе с компакт-лабораториями. А кое-какие необходимые исследования не смог провести и Костоправ — требовалось стационарное оборудование.

Тот же расклад и сегодня — Лесник на передовой, а Костоправ здесь, у машины… Обеспечивает тылы. В тишине и спокойствии…

В тишине?!!

Он вдруг понял, что сквозь шум ветра в лесных кронах уже какое-то время пробивается иной звук — слабый, находящийся на пределе слышимости. И очень напоминающий полузадушенное хрипение.

…На крохотной полянке рос дуб, дерево относительно редкое в здешних лесах. Молодой, дуб-подросток — по меркам своей неторопливой растительной жизни, зачастую измеряемой веками — зелёный росток проклюнулся из неведомо как попавшего сюда жёлудя пять или шесть десятилетий назад. Но ствол, хоть и не приобрёл кряжистой основательности, присущей старшим собратьям, был уже достаточно мощным; привольно раскинувшиеся руки-сучья, казалось, грозили окрестным осинам и берёзам — и те не решались приблизиться, опасливо толпились в отдалении. А с одного из сучьев…

Костоправ остановился на бегу, застыл на мгновение, словно не в силах осознать увиденное — с одного из сучьев свисала петля. В петле билась девушка. Вернее, даже девочка-подросток. Полностью обнажённая.

Умирала — хрипела, задыхалась — верёвка была не видна, настолько глубоко врезалась в шею.